Мой ангел-хранитель
Шрифт:
Локи осознавал, насколько Танос сильный противник, и, несмотря на его навыки магии, на его армии, на его хитрые манеры и повадки, которые способны свести с ума даже самого непробиваемого злодея, пред Таносом он был мальчишкой, только что появившимся на свет, слабым и уязвимым до смешного. Однако Локи мало волновала своя собственная жизнь, он лишь знал, что всеми силами, любыми способами должен уничтожить Таноса навсегда, уничтожить так, чтобы не появилось больше даже малейшей возможности на его возрождение. Пусть вместе с ним к Хель отправится и он, но этому исполину должно достаться сполна.
Однако в его планах в первую очередь было перенести Сигюн и детей в безопасное место,
========== Глава 90 ==========
После тщательных сборов Локи и Вали уже направлялись к радужному мосту верхом на гнедом жеребце. Сигюн, как и просил Локи, не стала укутывать ребенка тепло, она одела его в обычный плащ с меховым воротом, кофту и штаны, а также недлинные сапоги. Маг знал, что ётунхеймский холод не причинит вреда его младшему сыну, даже если он придет туда в одном жилете. Ребенок в предвкушении смотрел вперед, прямо на яркие звезды, сверкающие на горизонте. Ему до безумия сильно хотелось попасть в мир ледяных великанов, хотя он не совсем понимал, с чего это вдруг отец повез его туда, но радости малыша не было границ, он даже забыл про ту ужасную боль, что одолевала его утром, совершенно не подозревая, что именно с ней и связано их путешествие в мир ётунов. Неоднократно Вали вспоминал беспокойный взгляд матери, глядящий им вслед, а после - взгляд отца, такой уверенный и ободряющий. Младший Локисон ничего и никогда не боялся рядом с отцом, даже сейчас ему было ни чуть не страшно попасть во власть вечной зимы - ему напротив хотелось побывать в объятиях холода подольше, кровь в его жилах кипела, а желание поскорее оказаться в заснеженных пустынях Ётунхейма возрастало с каждой новой секундой.
Когда длинноногий жеребец приблизился к портальному въезду, Локи, спрыгнув с его спины, а затем взяв сына на руки, приказал Хаймдаллю открыть портал. Тот с поклоном поспешил исполнить приказ.
– Папа, а зачем мы все таки идем в Ётунхейм?
– этот вопрос не давал Вали покоя, и никакое предвкушение не могло затмить детское любопытство. Маг опустил ребенка, сел перед ним, пристально вглядываясь ему в глаза, наблюдая, как леденеет в них холодный синий океан.
– Мама мне рассказала, что с тобой происходит, Вали. Я имею ввиду тот мороз, что ты ощущаешь внутри, - тихо ответил царь.
– Ты должен знать, что все это не просто, и объяснить тебе все это будет трудно, и, я допускаю, что с первого раза ты не все поймешь и усвоишь, но это необходимо. Я покажу тебе кое-что, - Локи взял ребенка за руку. Вали теперь заметно волновался - его все же пугал этот непонятный холод, пугала эта боль в груди, и ночью сегодня ему было страшно и больно, и казалось ему, что мучительнее, чем ощущения этой мощной, ледяной силы, не может быть ничего. Снова же сейчас рядом с отцом он старается перебороть в себе страх, он знает, что рядом с ним он в безопасности, что ничего не случится плохого.
Проходя мимо возвышения, где стоял Хаймдалль и уже отворил проход меж мирами, Локи взглядом подозвал стража к себе. Тот незамедлительно спустился.
– Я был у Тора. Сегодня вечером он явится, и если до этого времени я не вернусь, сопроводи его во дворец, но помни: все разговоры о войне и угрозе упрятать и не делать даже малейшего намека. Паника среди народа мне не нужна, - говорил Локи твердо, но тихо, чтобы Вали вдруг не расслышал.
За какие-то секунды Бифрост доставил царя и его малолетнего сына в мир ледяных великанов. Как только дымка, созданная порталом, исчезла, перед глазами мальчика предстала вечная зима, взмахивающая метелью, как плащом. Кругом были скалы и горы, пещеры и камни, льды и огромные сугробы. На небе светила неустанно яркая луна, от которой белый снег блестел и переливался, словно это был не снег, а множество рассыпанных драгоценностей. Ветер здесь был тихим, но безумно холодным, он иногда дул прямо в лицо, неся хлопья снежинок на щеки, отчего их немного жгло. Хотя Вали не ощущал практически ничего в этом мире - ни холода, ни ветра, ни мороза - он все же поправил широкий ворот своего плаща, дабы закрыть шею. Тишину разрезало дыхание ветра, свистящее и жутковатое, а позже к нему присоединились тяжелые шаги и хруст снега.
Спустя несколько минут Вали увидел на своем пути огромного ётуна, что не спеша направлялся к ним и сверлил мальчика взглядом красных, устрашающих глаз. Локисон попятился назад, откровенно пугаясь столь огромных размеров ётуна - впервые в жизни он видит его так близко. Спрятавшись за спину отца, он с опаской и интересом поглядывал на жителя холодного мира.
– Приветствую, Гор, - произнес Локи, а после обратился к сыну: -Не бойся, он не опасен.
– Мой царь, юный принц, - великан опустился на одно колено перед правителем.
– Изволь величать его принцем Ётунхейма, Гор, трон после меня займет в вашем мире именно он, Вали.
Тут же исправившись, все также отдавая поклон, Гор поинтересовался, зачем царь снизошел к ним, есть ли угроза или намек на скорую атаку.
– Я пришел сюда по личным делам. Ты, кстати говоря, сегодня к ночи должен прибыть в Асгард для переговоров. А пока можешь быть свободен, - Локи махнул рукой куда-то в сторону, показывая своему поданному, что больше не желает его видеть. Гор повиновался, повернулся спиной и быстро скрылся из вида. Вали теперь мог вздохнуть легко.
– Издалека они кажутся намного меньше, - сказал малыш, глядя вслед удаляющемуся Гору.
– Запомни, сын: они никогда не посмеют сделать тебе больно. Боятся их не стоит, - Локи приобнял мальчика за плечо.
– Здесь очень красиво, - Вали теперь оглядывался вокруг. Лунный свет падал на его черные волосы, и они блестели, словно серебро. Снежинки покрыли ворот его плаща и черные волосы, а ноги его утопали в сугробах, но, несмотря на такую неблагоприятность, Ётунхейм казался мальчику чем-то невероятным и необычным, даже чем-то родным.
– Ты, должно быть, сильно испугался ночью, малыш, когда тебе стало больно.
– Локи сел перед сыном, а тот грустно опустил глаза.
– Да, я испугался сначала, особенно, когда моя рука стала синей, как и лицо. Папа, это какая-то болезнь?
– Вали был готов принять любой ответ, он нисколько не страшился правды, какой бы в итоге она не была.
– Нет, сын, это вовсе не болезнь. Ты абсолютно здоров. Я покажу тебе кое-что, смотри, - Локи протянул к мальчику свою ладонь, и Вали увидел, как за секунды кожа на руке отца начала стремительно синеть, ногти покрылись коркой льда, вены вздулись, а длинные пальцы обрисовал странный узор. От увиденного у Локисона расширились глаза, а когда он взглянул на лицо отца, он и вовсе потерял дар своей ещё совсем небогатой и детской речи. Лицо колдуна тоже окрасилось в синий, ледяной цвет, глаза его наполнились кровью, зрачки стали черны как ночное небо над головой, и маленькому Вали уже было несложно догадаться, кем был его отец.