Мой ангел-хранитель
Шрифт:
– Папа, ты ледяной великан?..
– тихим и пугливым шепотом произнес он, разглядывая лицо отца с любопытством и неким страхом, закравшимся в его душу.
– Во мне живет ётун, сын, как и в тебе. Он передался тебе с самого рождения. То, что ты ощущаешь внутри, и есть твоя сущность. Возьми мою руку, Вали, и ты увидишь.
Несмело ребенок коснулся ладони отца своей маленькой ручкой, и в тот же миг кожа его приобрела точно такой же оттенок, такие же узоры, покрылась тем же льдом. Легкая боль проползла по руке, а позже затерялась где-то в уголках тела. Вали взирал на эту картину с неподдельным удивлением, страхом и восхищением. Все перемешалось в его голове, и он не знал, что чувствует, не знал, как объяснить словами это ощущение, когда ты сливаешься с вечным холодом зимы.
– Знай,
– А если меня будут бояться другие?
– спросил мальчик, ожидающе глядя на отца, наблюдая, как спадает с его кожи синева.
– Я сомневаюсь, что во время, которое наступило сейчас, тебя будут бояться в Асгарде. Это раньше ётуны были врагами для асов, теперь же все иначе. Должен признаться, что я не сразу научился жить внутри с этим существом, но дело было в том, что я узнал о нем гораздо позднее, чем ты, в свое время. Мне обо всем рассказал бывший царь Асгарда, Один, но тогда я был уже очень взрослый и даже уже был женат на твоей маме, - Локи за руку вел сына по заснеженной долине, все ближе продвигаясь к замку. Мальчик внимательно слушал отца, то и дело поднимая на него взгляд, совершенно не смотря под ноги.
– Твой папа тоже был ётуном? Почему же он молчал так долго?
– с любопытством и явным недоумением спрашивал Вали.
– Это все очень сложно. Все сложно было тогда. Может быть, когда-нибудь я расскажу тебе эту историю, а пока у меня есть для тебя то, что поможет тебе избавиться от боли, - взмахнув рукой, маг указал сыну на возвышающийся прямо перед ними царский дворец Ётунхейма. При свете луны его огромная тень накрывала большое поле, вершины башен чуть ли не касались небес, а ледовые стены сверкали и переливались, словно были построены из алмазов.
У дворца их встретили поклоном стражники, которые потом снова стали как статуи, устремляя взгляд в одну точку. Каждый гигантский исполин вызывал у Вали долю страха, долю восхищения: их грозные глаза, головокружительные размеры, устрашающие голоса. Невольно Вали все же приходилось ещё крепче сжимать ладонь отца, жаться к нему, обводя взглядом проходивших мимо ётунов, которые все кланились в приветствии.
Локи вел сына к хранилищу дворца. Они поднялись на второй этаж по огромной винтовой лестнице. Кругом были только холодные синие стены, только мрачные статуи и двери, построенные из льда, но Вали все было интересно, ему все хотелось потрогать, всего хотелось коснуться хотя бы взглядом, но он все же продолжал следовать за отцом, который вскоре довел его до высоких дверей, где снова возвышались стражники. Даже не спрашивая разрешения, не произнося ни слова, Локи отворил двери, а стража лишь поклонилась своему царю. Да, раньше они бы разорвали Бога обмана на части за попытку проникновение в хранилище, но сейчас сами с почетом пропускают его в тайные комнаты дворца.
Локи и Вали проникли в помещение с широким проходом, по обе стороны от которого тянутся колонны. Здесь высокие потолки, окон нет, стены разрисованы каким-то странными рунами и линиями, и в самом конце комнаты, у самой дальней стены на возвышении красуется и блестит Ледяной Ларец. На нем были изображены нераскрытого смысла узоры, пожалуй, понятного только самим ётунам. Внутри Ларца теплится голубой свет, холодный, леденящий не только кожу, но и все внутри, вплоть до крови. Локи подходит к источнику силы, осторожно проводит ладонью по его поверхности, загадочно улыбаясь, разглядывая причудливый узор. Воспоминания вдруг нахлынули ни с того, ни с сего. Перед глазами возник Один, те полу мрачные стены сокровищницы Асгарда, и Локи не мог не увидеть прежнего себя, себя совсем мальчишкой, который был напуган и зол до предела, когда ётунская синева покрыла его кожу.
Вали рассеял думы своего отца легким прикосновением руки. Он одернул папу за край плаща, и тот мгновенно обернулся.
– Что это за красивая вещица?
– спросил мальчишка, завороженно вглядываясь в Ларец.
– Это не просто вещица, Вали, это источник силы ледяных великанов. Она обладает неслыханными способностями, и с ней ты будешь самым могущественным,
– Мне будет больно?
– спросил Вали настороженно.
– Если и будет, то не так сильно, как было до этого. Не бойся, Вали, я буду рядом, - прошептал отец, и Локисон робко протянул обе свои ладошки, ухватился ими за рукоятки и, сделав небольшое усилие, приподнял Ларец. Он оказался тяжелым, казалось бы неприподъемным для маленького ребенка, но тот все же легко с ним справился. В один момент Вали настиг жуткий холод, и он задрожал в руках Локи, тихо всхлипывая. Всю его кожу, тело жгло от невыносимого мороза, однако, как и говорил Лафейсон, боль была уже гораздо слабее. Руки стремительно посинели, глаза накрыло пеленой на мгновение, а потом все исчезло также быстро, как и наступило, и Вали успокоился, поставил Ларец на место, начиная разглядывать свои синие пальцы.
Локи посмотрел на сына, который принял облик ледяного великана. В его милейших глазах блеснул алый огонь, яркие и четкие узоры разрезали его лоб и чуть по-детски пухленькие щечки, а черные волосы его покрылись инеем. Локи наблюдал за сыном, теперь не переставая узнавать в нем себя. Буквально на глазах Вали изменился, словно превратился в совершенно другое существо, взгляд его стал холодным, хотя и сиял как огонь, лицо приняло облик равнодушия и полного спокойствия, а сам он, казалось, был в оцепенении.
– Что ты ощущаешь?
– спросил маг осторожно.
– Невероятную силу, отец, - произнес Вали иным голосом, далеко не детским, загадочно улыбнувшись замерзшими губами, а затем обнял Локи, и тот с легкостью мог вздохнуть, когда осознал, что судьба, однако же, как он и хотел, не повторяется, судьба его детей сильно отличается от его судьбы, а ведь именно к этому он стремился и стремится будет всегда.
Снова засияла поздняя ночь, и вновь его не было рядом. Все то время, что Локи и Вали провели в Ётунхейме, Сигюн не переставала за них переживать, не переставала переживать в большей степени за своего сына, который теперь мирно спал в своей кроватке, переполненный кучей различных впечатлений и навыков. Локи же вновь лишь кратко поцеловал жену на прощание и покинул покои при наступлении вечера, то есть уже очень давно. Теперь Сигюн стала куда более неспокойной, чем была до этого, и причиной тому послужило прибытие Тора в Асгард. Только вот теперь не вражда братьев, которая теперь была словно страшный сон, пугала её, а что-то куда более ужасное и опасное для всех. Сигюн радушно, со счастливыми глазами встретила Бога грома, крепко обняла. Она действительно была рада видеть его вновь, и ей так много хотелось у него спросить о Джейн, о малышке Еве, но громовержец, несмотря на взаимную радость при встрече, все же выглядел угнетенным, и дева решила не лезть с расспросами. После этого Бог грома скрылся со своими друзьями, а она вернулась в покои под все той же приставленной Локи охраной.
И вот наступившая ночь сулила ей очередные мгновения одиночества, от которых хотелось лезть на стены. Мысли, однако, и страхи за сына теперь исчезли, когда она выслушала историю их с отцом путешествия. Сигюн погасила свечу в комнате Вали, тихонько прикрыла дверь, затем проведала старшего сына, который тоже крепко спал, обняв раскрытую книгу. Сигюн заботливо укрыла Нари одеялом, с улыбкой полюбовалась им, а после, осторожно поцеловав в висок, удалилась из его комнаты.
Спать не хотелось, сон совсем не шел, книги надоели, руки не решались взять спицы и что-то связать, не решались взять перо, чернило и бумагу и что-то нарисовать, а ноги дрожали, и хватало сил лишь для того, чтобы скорее опуститься на кушетку возле распахнутого окна. В Асгарде тишь, и только море нарушает её своим неумолимым шелестом волн, где-то в дали словно миражи летают чайки, выделяясь на черных облаках будто белые паруса. Неслышны голоса, и только четкие шаги нескольких воинов пролетели где-то внизу, а за ними их невнятный говор. Сигюн уставилась в одну точку, пропуская из вида сияние прекрасного Асгарда, его золотые улицы и арки, что были видны из окна. Она уже знала, что в эту ночь, как и в предыдущие, ей снова уготовано ожидание.