Мой бедный богатый мужчина

Воронова Мария

Ей было очень горько.

– Ты спишь, зайчик? – Розенберг зашел в ее комнату и сел на край постели.

– Засыпаю. – Она демонстративно зевнула.

– Ты не обижаешься, что мы не берем тебя на защиту?

«Мы не берем»! Словно она ребенок, которого родители не берут в гости.

– Нет, нисколько. Я бы там с ума сошла от скуки. Я же медсестра, ваших ученых речей не понимаю.

– Да я и сам-то понимаю с пятого на десятое… Я бы с удовольствием остался вместо тебя, но должен наблюдать за Максимовым. Он никогда не упустит возможности сделать ближнему гадость, пусть даже во вред себе. Я ему взятку дал, и он должен видеть, что я его контролирую. – Розенберг вздохнул. –

Ох уж этот Помидор! Я столько сил и средств потратил на его диссертацию! Гораздо проще было просто купить ему диплом кандидата наук.

Розенберг прилег поверх одеяла и рассеянно стал играть с хвостиком Дианиной косы.

– Что-то мне не спится, – пожаловался он.

– Волнуешься?

– Да нет… Чтобы совет проголосовал против, нужно написать очень скандальную диссертацию. Такую невероятно новаторскую. Например, доказать, что мозг человека на самом деле размещается в заднице.

Диана вежливо улыбнулась. Кажется, муж настроен благодушно, может, настал подходящий момент, чтобы поговорить на волнующую ее тему?

– Яша, я хотела тебя спросить… – От недостатка решимости она замолчала.

– Спрашивай, зайчик.

– Может, нам обратиться к врачу? Мы женаты уже три месяца…

– Это ты насчет беременности? – Розенберг недобро усмехнулся.

– Ну да… Мы же не предохраняемся.

– Три месяца – очень маленький срок. Нужно подождать хотя бы год.

– А мне кажется, чем раньше мы пойдем к врачу, тем лучше.

Розенберг поднялся с кровати и подошел к окну.

– Я так и знал, что ты начнешь этот разговор! – раздраженно сказал он, стоя к ней спиной.

– А что же делать? Я бы пошла сама, но обследование всегда начинают с мужчины…

Розенберг побарабанил пальцами по стеклу.

– Ладно, давай поговорим, – сказал он после долгой паузы. – Если не трудно, принеси вина.

Она соскочила с кровати.

– Тебе знакомо такое выражение «Бог не дает»? – спросил он, когда Диана вернулась с бутылкой и двумя бокалами. – Ты когда-нибудь думала о том, что это значит? Почему раньше не говорили «у них нет детей», а говорили «им Бог не дал»?

– В самом деле, почему?

– А потому, дорогая моя, что Бог знает, что делает. Раз он не дает детей, то так оно и нужно. Не стоит вопреки всему пытаться заполучить то, в чем тебе отказывает Бог, лучше смириться.

Диана взяла бокал и повертела его в руках.

– Что-то раньше я не замечала в тебе такой религиозности, – сказала она устало.

– Это не религиозность, а здравый смысл. Сама подумай: что хорошего нас ждет, если мы пойдем к врачу? Допустим, ты права и кто-то из нас бесплоден. Пока это наша общая проблема. Но стоит нам сдать анализы и пройти обследования, она превратится в вину одного из нас. А поскольку у меня все-таки есть двое детей от первого брака и свинкой с гонореей я последние десять лет не болел, проблема скорее всего окажется в тебе. А дальше… Ты просто не представляешь, что тебя ожидает. Будешь ходить к гинекологу, как на работу, подвергаться болезненным и унизительным процедурам, пить гормоны… Растолстеешь… Но это ладно, внешность для женщины не главное. Все дело в том, что твои внутренние органы тоже серьезно пострадают. Печень станет хуже, чем у алкоголика. Спать мы с тобой будем не когда захотим, а в строго определенные дни, и это будет не удовольствием, а тяжелой работой. И работа эта займет много лет, потому что эффективных методов лечения бесплодия еще не придумали. О детях из пробирки можешь даже не заикаться. Этим маразмом я заниматься не стану.

Диана молча смотрела на него.

– Зайчик, давай не будем просить у природы больше, чем она нам

дает, – продолжал Розенберг. – Если ты в принципе способна забеременеть, рано или поздно это случится и без всякого лечения. Ты скажешь: какой эгоист, у самого-то дети есть…

– Нет, что ты, – поспешно перебила Диана. – Я бы с удовольствием заботилась о твоих дочках, если бы они вернулись из Англии. И поверь, я бы справилась.

– Знаю, знаю, – улыбнулся Розенберг. – Но пока они вполне довольны жизнью, я летаю к ним не реже раза в месяц… Наверное, тебе обидно, что я тебя с собой не беру?

– Я все понимаю, – грустно улыбнулась она. – Те немногие часы, которые вам удается провести вместе, не стоит разбавлять присутствием посторонних.

Розенберг потянулся и протяжно зевнул, показав все свои великолепные зубы, частью природные, частью – продукт самых современных стоматологических технологий.

– Какая ты у меня умница все-таки… Но знаешь… Давай не будем пока думать над проблемами деторождения. Пусть пока будет процесс ради процесса, да, зайчик? А результат появится тем скорее, чем меньше ты станешь его хотеть. Это я тебе как врач говорю.

– А если результат не появится? – Диана нахмурилась, но тут же спохватилась и придала лицу доброжелательный вид.

– Тогда возьмем ребенка из детского дома. Я зарабатываю достаточно, лишний малыш не будет мне обузой. А тебе – да, тебе, конечно, нужны все эти пеленки, бутылочки со смесью, колясочки… Если в течение года у нас ничего не получится, усыновим кого-нибудь. Зато ты всегда сможешь думать, что в нашем бесплодии виноват я, а ты нормальная, полноценная женщина. – Розенберг вдруг расхохотался. – Только, зайчик, не проверяй этого на практике. Конечно, я не унижусь до всяких тестов, но, поверь, лучше тебе не ходить к соседу за ребеночком.

– Но как же мы возьмем ребенка? – растерялась Диана. – Мало ли кто из него вырастет. Очень много приемных детей становятся чуть ли не уголовниками.

– А знаешь почему? Потому что мы выбираем. Все хотим себе получше, а Бог этого не любит.

– Чего не любит?

– Когда человек себе получше ищет, чем у других. Наказывает он за такую гордыню. Вот ты на баб хотя бы посмотри. Сидит в ночном клубе лахудра лахудрой, а все мечтает, что ей мужик круче, чем у других, попадется. Грезит о красавце с толстым кошельком, а на самом деле ее трахают все кому не лень. А почему так?

Диана пожала плечами. Слава богу, она не шастала по ночным клубам в поисках мужа. Но все равно ей было очень стыдно.

– Почему она никак не выйдет замуж? – сам себя переспросил Розенберг. – Дело даже не в том, что ее переимела половина города, и не в том, что возраст уже у нее критический и выглядит она хуже других. Причина только одна – она вообразила, что лучше других, значит, и мужа достойна лучше других, ей нужен такой же сверхчеловек, как она сама. А брать-то надо не того, кто получше, а того, кого посылает тебе Бог. Своего, которого он для тебя сотворил и в мир послал, чтобы вы увиделись и соединились. А там уж бери его и делай с ним что хочешь – он твой! Вдохнови его, поддержи, сделай из него человека, и он никуда от тебя не денется. А упустила своего, отпихнула свою половинку – все! Сиди до старости с томным видом за стойкой, как одинокая галоша. Вторая потерялась, а ни к сапогу, ни к босоножке ты не подходишь. То же самое и у мужиков. Вот я женился когда, разве думал, что Ольга у меня не самая красивая да и хозяйка неважная? – Розенберг мечтательно улыбнулся. – Просто я знал, что она – моя женщина, предназначенная мне, и только мне, и пусть она в глазах всего мира какая угодно, для меня она самое лучшее творение Бога.