Мой бесполезный жених оказался притворщиком
Шрифт:
Это был мой букет в конце концов. Нечего тянуть к нему свои лапы.
И я его выкину. И пусть мне только повстречается Змеев. Я все ему выскажу. И о букете, и о его противной роже.
Меня внезапно охватила необъяснимая злость.
На Надежду, на цветы, на всю эту идиотскую ситуацию.
Запах был одуряющим, таким сильным, что меня замутило, перед глазами заплясали цветные пятна, и я на полном ходу в кого-то врезалась.
Инерция швырнула меня назад, и я бы непременно шлепнулась на задницу, если бы человек, в которого я врезалась не
Никогда прежде я не оказывалась так близко к Лукьяну Хилкову, а теперь нас разделял разве что проклятый букет.
— Извини. И, эм, спасибо, — сглотнув все же пробормотала я и попыталась вывернуться из хватки Хилкова.
Но не тут-то было. В его стеклянных, безучастных глазах мелькнуло какое-то насмешливое выражение, а у меня по спине пробежали мурашки, когда вместо того, чтобы отпустить, Лукьян Хилков лишь притянул меня ближе, вглядываясь в мое лицо.
Я всегда считала Лукьяна невероятно безобидным, таким слабым, что за ним стоило по возможности присматривать. Вот только это как-то совершенно не вязалось с той силой, которую я ощущала в этом своеобразном объятии.
Я нахмурилась, и пихнула его в грудь свободной рукой.
Не помогло.
Зато привлекло внимание желтых глаз к цветам.
Должно быть, они пахли поистине отвратительно, потому что никогда прежде я не видела на лице Лукьяна Хилкова такой кристально чистой ярости.
— Нужно быть осторожнее и хоть иногда использовать глаза по назначению, — недобро усмехнулся он.
— Я же извинилась! Эй!
У меня не было никакого желания устраивать сцену, но это было уже слишком. Я ничего ему не сделала. Я никогда не говорила ему ни единого плохого слова. Я наоборот всегда старалась ему помочь.
Невнимательность это что, такое великое преступление?
Я еще раз дернулась, намереваясь плюнуть на совесть и пнуть его, если это не поможет, но Лукьян все же выпустил меня из объятий.
Он недовольно вздохнул и закатил глаза.
— Если бы это тебе помогло, — сказал он. — Если бы это только могло тебе помочь, Дафна.
Я задохнулась от возмущения.
— Прозвучало как угроза!
— А?
Он выглядел по-настоящему удивленным и обиженным, словно ему даже в голову не приходило, что это можно расценить как угрозу, хотя чем, бога ради, это еще могло быть?
— Все совсем не так, я предупреждаю тебя.
— Это одно и то же!
— Ну что за характер, — снова переключился в режим несчастной жертвы Хилков, его глаза обиженно заблестели, и мне резко стало даже как-то стыдно за свою вспышку. — Никакой благодарности.
— Я сказала “спасибо”!
— О, конечно, моя ошибка.
И резким движением вырвал у меня из рук букет. Недобро прищурился, покрутил его так и этак.
— Какая мерзость, — сказал он.
И так и не вернув мне его ловко нырнул за угол прежде, чем я смогла придумать достойный
***
После того столкновения с Лукьяном Хилковым в мою жизнь вернулись ночные кошмары.
Это было неприятно, к тому же мало походило на совпадение, если начистоту, я вообще не верила в совпадения, но и предъявить ему мне было нечего.
Представляю, насколько нелепо я буду выглядеть со своими обвинениями. Я и сама себе казалась ненормальной, а Лукьян так и вовсе скажет — и ты туда же. И я окажусь в одной компании с Гордеем Змеевым, а я меньше всего хотела оказаться с ним в одной компании. Находиться с ним в одной академии — уже было слишком.
Теперь кошмары стали хуже и запутаннее, чем раньше. Я совсем ничего в них не понимала. Каждую ночь мне снилось, что я задыхаюсь, потом куда-то бегу, а в спину мне летит испуганный женский крик.
Кто кричал?
Куда я бежала и почему?
Об этом мне оставалось только гадать.
Будь у меня больше деталей, может, я бы и смогла что-нибудь с этим сделать. Но даже в те дни, когда у меня была такая возможность, узнать что-либо так и не вышло. Хотелось бы мне сказать, что моей вины в этом не было, вот только противный голос в моей голове настойчиво повторял, что это не совсем так.
Глава 14
Если вы хотите пойти и где-нибудь заблудиться, быстро и без особых усилий, библиотека Императорской академии — это ваш выбор. Случись мне придумывать рекламные слоганы для любимого учебного заведения, этот незамедлительно бы оказался на вершине топа. К несчастью, мои услуги рекламного агента никому не требовались. Несколько раз свернув то направо, то налево, щурясь и высоко задирая голову, чтобы свериться с указателями, я быстро осознала, что заблудилась в бесконечном лабиринте стеллажей.
И даже если секция, в которой я находилась сейчас, была именно тем, что я искала — я даже не представляла, как найду дорогу обратно. Оставалось только надеяться, что я не единственная, кому в столь поздний час приспичило окунуться в бездну знаний.
Впрочем, вряд ли у кого-то ещё в академии были похожие проблемы.
Поначалу сны не сильно беспокоили меня. Однажды они уже вторглись в мою жизнь только для того, чтобы после бесследно исчезнуть, и я надеялась, что в этот раз будет также.
Но я ошиблась.
Прежде я видела лишь короткие бессвязные сцены, но теперь в моем сознании разворачивались целые сюжеты.
И хуже всего то, что их герои были мне очень хорошо знакомы.
Мне снился Платон в военном мундире, с холодным суровым выражением лица, который раз за разом сердито хлопал дверью полутемного зала, а затем бессильно сжимал и разжимал кулаки, глядя на эту дверь, словно порывался вернуться, но не был уверен в том, что это правильно.
— Я пожалею об этом, — говорил он себе тихим шепотом, а потом резко крутанувшись на каблуках шагал прочь по плохо освещённом у коридору, и тени, которые ложились на его придавали ему печальное выражение.