Мой бесполезный жених оказался притворщиком

Павлова Нита

Ладно, об этом можно было поразмышлять и позднее. Сейчас это в любом случае была не главная проблема. Конечно, то, что Надя упустила свой шанс заявить о себе как о княжне Змеевой, наверное был не лучшим развитием событий. Но, раз уж толку от нее сейчас никакого не было и быть не могло, потому что приходить в себя она, похоже, не спешила, смысла торчать возле нее тоже не было.

Мне-то и вовсе стоило держаться от нее подальше.

— Помоги мне отнести ее в медицинский корпус, — сказала Евжена. — А то я так надорвусь скоро.

Моим первым порывом было — помочь.

Но потом я вспомнила, что

вообще-то спешила в академию не для того, чтобы поглядеть на горящие руины.

— Извини, не могу, у меня срочное дело, — сказала я. — Знаешь, где можно найти ректора?

Выражение лица Евжены стало очень недовольным, но она только вздохнула.

— На заднем дворе. Увидишь толпу охотников жандармерии, так вот он где-то в центре. Получает люлей от императора.

— Император здесь? — ахнула я.

— Конечно, — кисло покивала Евжена. — Как ректор не пытался спастись от головомойки, а ему все же пришлось попросить Его Величество о помощи. Ведь только император обладает способностью к укрощению демонических зверей. Вот только дела у него что-то в этот раз идут не оче- Эй, куда ты побежала? Я не договорила вообще-то!

Но у меня не было времени слушать дальше.

Ведь я знала, с какими именно демоническими зверями сейчас сражался император.

Могла ли ситуация стать еще хуже?

***

Как оказалось — могла.

Демьян Орлов должен был устыдиться, скромно потупить глазки и уйти в монастырь подальше от позора, потому что по сравнению с пекельным пламенем Гордея Змеева, его жалкие потуги в пиротехнику не тянули даже на три звезды.

О силе призыва мертвецов Илариона не стоило и говорить. Я отлично помнила, что в романе его способности развивались очень постепенно, а на момент церемонии распределения были такими чахлыми, что это было просто смешно. Ему едва-едва хватало сил на то, чтобы поболтать с каким-нибудь призраком в туалете, да и то секунд пять, не больше.

И, даже если госпожа Ехидина контролировала его, выше головы он прыгнуть бы не смог.

Так откуда такая сила?

Это уже было куда ближе к высшей форме призыва, которую Иларион освоил только в самом конце романа.

Неудивительно, что императору и в голову не могло прийти, что демонический медведь-призыватель, которого он пытается достать ветряным клинком — его сын. Эта магия, наверняка, была ему еще не знакома.

— Господин ректор! — крикнула я, пытаясь обратить на себя внимание.

Но мой голос потонул в царящем вокруг шуме.

— Ваше Величество! — снова крикнула я. — Не нападайте! Прекратите атаку! Это огромная ошибка!

Но и он меня не слышал.

Два демонических зверя находились в самом центре кольца из охотников жандармерии, которые осыпали их непрекращающимися магическими ударами.

— Рааааа!

— Бееее!

Император и ректор Змеев выступали основной ударной силой.

Они выкрикивали приказы об атаке.

Один за другим.

Смогу ли я подобраться к кому-то из них для того, чтобы остановить?

Я двинулась вперед, но кто-то ухватил меня за руку.

— Барышня, здесь очень опасно. Вам лучше уйти. Никому здесь не нужны лишние жертвы.

Я обернулась.

Говорившим был мужчина в сером кителе жандармерии. На его груди красовались знаки отличия высших офицерских чинов,

так что по-видимому это был кто-то из высшего руководства. Он был примерно того же возраста, что и император, у него были светлые волосы и темные глаза, в глубине зрачка которых горел едва заметный огонек. Мне были хорошо знакомы эти глаза. Я частенько натыкалась на них в коридорах или во время уроков. Они всегда были насмешливы. Такой взгляд обжигал и вовсе не в поэтическом или романтическом смысле. Это был болезненный и неприятный ожог, который все время хотелось расчесать до крови.

Разница была лишь в том, что горящее в этих глазах пламя было ужасно холодным. Даже для членов его семьи эти глаза были пугающими и чужими. Он был жестким, строгим и весьма самоуверенным человеком. Неласковым отцом. Вечно отсутствующим мужем. Неблагодарным высокомерным братом, заботящимся о влиянии рода куда сильнее, чем о живых, истекающих кровью сердцах, близких людей.

Чеслав Змеев.

Отец Гордея и Надежды.

Старший брат ректора.

Верховный судья жандармерии.

И лидер фракции старого боярства.

Я хорошо понимала, кого он видит глядя на меня. Жалкую дуру, возомнившую о себе невесть что и полезшую геройствовать в самое пекло.

Он не станет меня слушать. У меня в лучшем случае всего-ничего времени, прежде, чем он позовет кого-то из своих людей и меня уволокут прочь вне зависимости от того, что я буду пытаться сказать.

Как я могу удержать его внимание?

Как я могу убедить его в том, что на демонических зверей нельзя нападать?

Чего доброго, он решит, что я сообщница того кто натравил их на академию.

Он должен увидеть все своими глазами. Если бы он мог увидеть…

Ослепительная догадка пронзила мое сердце.

А ведь он может!

Одной из родовых способностей Змеевых была способность под названием “самоцветный взгляд”. Способность видеть сквозь любые чары при должной концентрации. Ее активация требовала сосредоточенности и внимания. К тому же она проявлялась далеко не у всех представителей рода. По легенде для того, чтобы получить самоцветный взгляд нужно было оказаться на волосок от гибели и лишь чудом выжить. Только тогда глаза, однажды заглянувшие в лицо смерти, становились особенными. Они защищали своего владельца от обмана. Но и слишком часто использовать из было нельзя. Истинный вид некоторых вещей был способен свести пользователя способности с ума. К тому же частое использование самоцветного взгляда провоцировало головные боли, помутнение сознания, галлюцинации и — кошмары. Это был огромный риск, и я понимала, почему Чеслав Змеев не использовал его направо и налево, но в текущей ситуации это была самая настоящая безалаберность.

И к тому же единственный способ спасти Илариона и Гордея.

Я заметила, что их атаки словно сошли на нет. Теперь они выглядели не яростными, а скорее напуганными и только бесцельно метались в кольце жандармов, охваченные паникой. У меня появилась тревожная догадка. Что, если все это время они находятся в полном сознании?

— Используйте самоцветный взгляд, — сказала я.

Это было достаточно наглое заявление, чтобы Чеслав Змеев растерялся. Но это продлилось недолго. Он пришел в себя куда быстрее, чем я ожидала, нахмурился и крепче сжал мою руку.