Мой бесполезный жених оказался притворщиком
Шрифт:
И выглядел при этом очень злым.
Потому что вместо того, чтобы повести себя как взрослый человек, я сказала:
— Да брось. Все просто не может быть так плохо. Одна нога здесь, другая там. Никто даже не заметит.
Глава 30
В романе Парсия была известна как раздробленное и вечно всем недовольное королевство полных отморозков и рыбных фрикаделек.
Главным образом потому что территория Парсии буквально на девяносто процентов состояла из всевозможных ледников, сугробов, а также замерзших озер, в которых парсийцы тем не менее умудрялись
Поговаривали, что в Парсии невероятно чистое небо, там лучше всего видны звезды.
Но, как правило, никто не уточнял, что эти звезды ты начнешь видеть прямо после того, как какой-нибудь предприимчивый парсийский подданный, привлеченный блеском монет в твоем кармане, ударит тебя чем-нибудь тяжелым по голове.
Еще поговаривали, что парсийские мастера изготавливали невероятно прочную мебель.
Например — деревянные гробы.
Однако процесс парсийских похорон, предполагающий сожжение тех гробов, не позволял ни подтвердить, ни опровергнуть их прочность.
И наконец — парсийцы глубоко уважали предсказателей.
Парсийцы любили подраться. Еще больше парсийцы любили посмотреть на драку. А высшим наслаждением считали сделать ставку на одного из драчунов и выиграть.
Именно поэтому предсказателей, которые могли помочь им с последним, азартные парсийцы высоко ценили и вне зависимости от того, как призывно звенели их карманы — никогда не били по голове.
Парсийцы никому не верили на слово, зато верили в приметы и богов так истово, что подходящие к случаю приметы и богов можно было выдумать буквально на ходу, и они бы — купились.
Именно так знаменитый в мариинской империи мошенник, находящийся в розыске, а в Парсии почитаемый святой подручный богини очевидных предсказаний Богдан Балабол избежал участи быть замурованным в айсберг. Просто наврал парсийцам с три короба о своем божественном происхождении.
Иными словами, парсийцы, бородатые, красноносые и — в шубах в любое время года, способны были повергнуть в шок кого угодно, активно этим пользовались и закономерно были нелюбимы за это соседями.
За это, за цены на рыбу и за то, что у парсийцев в буклетах по профориентации для школьников, похоже, было всего две профессии — рыбак и маньяк.
А иногда, как в нашем случае — они к тому же пересекались.
— Вы только поглядите, какой жирный карась попался нам на этот раз!
Топла парсийцев радостно загоготала, а их лидер присвистнул и улыбнулся.
В улыбке не хватало зубов.
По моим скромным прикидкам где-то — всех.
Я скривилась.
И как у тебя только получается свистеть без зубов, а?
— Мы хотим увидеть деньги, — сказал он, когда всеобщие радость и ликование немного поутихли.
— Сначала покажите карася, — дипломатично возразил Лукьян.
Я могла поклясться, что притаившийся вместе с Евженой и Иларионом в водном пузыре под досками пристани Платон подавился смехом от такой характеристики Гордея Змеева. К счастью, вокруг царил такой шум и гам, что этот задушенный крик дельфина потонул в общей какофонии звуков.
В противном случае Платоша мог и разрушить наш блестящий план, заключавшийся в том, что пока Лукьян демонстрирует то, как все мы могли бы выглядеть, если бы не прогуливали пары по основам дипломатии (потому что
— Так, я звезда вечера, тут все понятно, — покивал Платон и прищурившись посмотрел на Илариона. — А от тебя какая польза?
— Это же Ведьмина пристань, — закатил глаза Иларион. — Там наверняка полно утопленников, хищных морских духов, а громкая возня может к тому же привлечь русалок. И кто с ними будет разбираться в случае чего, ты что ли?
— Ой, а то никто не помнит, как ты в прошлый раз разобрался, царевна в беде.
— А сам-то!
— А мы точно не можем пойти без них? — уточнила Евжена. — Что там на пристани, воды что ли не будет? Давайте просто возьмем с собой ведро побольше.
Я очень сильно хотела поставить вместо себя Надю, парсийцы считали красивыми именно рыжие волосы, а блондинок у них и своих собственных было навалом, да и в целом на роковую красотку я тянула только при условии, что все остальные барышни на свете вымерли, но увы. Красочные описания того, чем наша потрясающая вылазка может закончиться, сдобренные кровавыми подробностями, жуткими домыслами, выпучиванием глаз, размахиванием рук, имитацией предсмертных хрипов и гигантскими преувеличениями почти что на уровне легендарного вранья за авторством Лукьяна Хилкова поразили ее так сильно, что она упала в обморок еще где-то на втором предложении.
Платон похлопал.
Иларион закрыл лицо руками.
Я нервно хихикнула.
Евжена покрутила пальцем у виска.
Пришлось сделать крюк до медицинского корпуса, оставить Надю и записку с подробным описанием нашего плана на крыльце, и идти впятером.
Всю дорогу Лукьян выглядел очень разочарованным.
Видимо, из-за того, что идея упасть в обморок и откосить от спасательной операции не пришла в голову ему.
Но, полно, вернемся к делам рыбной ловли.
В ответ на встречное требование Лукьяна лидер парсийцев нахмурился и принялся нервно пожевывать нижнюю губу. Его подчиненные лениво поглаживали выглядывающие из-за спины рукоятки кинжалов. Они все уже высыпали на пристань. И чего только Платон копался, спрашивается?
— Если я сказал, что отдам его живым и невредимым за три миллиона империалов, значит я отдам его живым и невредимым за четыре миллиона империалов, — высоко задрав подбородок наконец сказал лидер парсийцев. — Я Ивар Белобровый! Человек слова! Вы что, не верите моему слову?!
Мы с Лукьяном коротко переглянулись и синхронно отрицательно помотали головами.
Знаешь, Ивар Белобровый, мы-то тоже люди слова. И это слово “Ахаха”. К тому же, кто как, а ты-то точно брехун, каких поискать, потому что брови у тебя — черные.