Мой бывший предатель
Шрифт:
Удушающую вину чувствую. За то, что изначально Марьям в такое положение поставил.
— Хорошо, — со скрипом соглашается девушка. — Можешь взять у дяди деньги.
Я протягиваю купюру малому. Он выхватывает, поблагодарив. Уносится платить за развлечение.
Мара тоже отходит. Удивлённо вижу, как она забирает пульт управления у мужчины. А после… Едва за мной не прячется, управляя машинкой.
— Что? — фыркает на мой взгляд. — Я не позволю сыну вот так вот рулить и куда-то въехать.
— Сказала та, которая на картинге рассекала.
Автоматом всё внутри вздрагивает. Как заученный рефлекс, стоит вспомнить, как Марьям рассекала на корте.
Гнала, как сумасшедшая. Любила скорость. А меня скручивало каждый раз, стоило подумать, что она не справится с управлением и врежется куда-то. Пострадает.
А жена наслаждалась. И глаза горели.
Как сейчас горят у Кирилла.
Мальчик не замечает обмана, увлечённо рулит, а Марьям подстраивается под него. Ловко управляется со всеми задачами одновременно.
— Спасибо тебе, — вырывается легко.
— А? — девушка кажется немного удивлённой. — За что именно?
— За всё. Что была с ним. Не послушала меня, не сделала…
— Я не для тебя растила! Я бы предпочла, чтобы ты вообще об этом не знал! Мне твоей благодарности не нужно.
— Я понимаю. Но всё равно благодарен. Ты не представляешь, как сильно. Я никогда не искуплю своей вины, но… Хотя бы попытаюсь.
Марьям на это заявление фыркает. Она не хочет моего искупления, я знаю. Но… Как минимум я обязан постараться.
Не только ради сына. Ради неё тоже.
Ради девушки, которую я обидел, причинил ей боль. А она… Справилась. Неимоверно прекрасно справилась со всем.
— Если вам что-то нужно… — предпринимаю новую попытку.
— Мы обойдёмся без твоих денег, Дубинин! Я достаточно зарабатываю и могу обеспечить своего сына.
— Я не сомневаюсь. С работой решилось?
— Да.
Я вздыхаю. Разговор не клеится, но это ожидаемо. После всего, что случилось. В чём мы друг друга подозревали…
Мой грех, конечно, страшнее. Мара лишь разумно предположила, что я мог бы её подставить на работе.
Хотя я бы так не поступил. Не стал через начальника принуждать. И рад, что у девушки теперь всё наладилось.
Лучше не уточнять, что её несколько новых клиентов — мои знакомые через несколько рукопожатий.
Но… Назовём это компенсацией за причинённые неудобства.
— Но как же алименты? — захожу с другой стороны. — Ты же юрист, Мара. Знаешь, что можешь их потребовать. И я хочу участвовать в жизни сына. Мар…
— Марь-ям, — произносит она медленно. — Ещё раз, если запоминаешь плохо, Дубинин. Марьям. Не Мара, Мар, Мари. Можешь Машей звать, разрешаю.
— Как твой муж?
— И как десяток других людей. Мне всё равно, правда.
Она чеканит зло и рассерженно. Светлые глаза огнём пылают. Угрожают меня сжечь быстро, но болезненно.
Её рыжие волосы треплет ветер, добавляя ещё больше воинственности в образ. А я… Люблюсь.
Впервые позволяю себе это без привкуса пепла. Без мыслей, что Марьям предала меня.
По-другому смотрю. Рассматриваю. Изменилась? Ни капли. Всё такая же. С острым взглядом, лёгкой улыбкой.
Улыбается не мне, конечно, а сыну. Но улыбка такая же пленяющая. И лёгкий прищур глаз со взмахом ресниц…
Выстрел купидона. Так подстрелила при первой встрече. Быстро и безболезненно вонзилась в сердце.
А вот теперь — ноет.
–. Марьям, — вздрагиваю, указывая девушке на машинку. Кирюша подниматься начинает. — Он…
— Сел обратно. Он пристёгнут надёжно. И просто удобнее устраивается.
— Понял. И часто вы так катаетесь?
— Нет. Зимой не очень. Но летом, думаю, будем постоянно.
— Может тогда…
— Рискнёшь ему купить такую машинку — я её тебе засуну в… В общем, не стоит.
— Не буду. Обещаю, — отвечаю со смешком. Не сдерживаюсь: — Мара.
— Ты…
— Прости. Последний раз было, Марьям. Но мне нравится идея, что только я так тебя называл.
— А мне нравится идея, что ты где-то в море утонешь. Не все желаемое получают.
Я усмехаюсь. Начинаю смеяться в полную силу. Марьям злыми словами бьёт, а мне легче от этого становится.
Парадоксально.
— Что? — хмыкает, заметив мой интерес. — Что ты так рассматриваешь? Тебя разве не Кирилл интересует?
— А если вы оба?
— Тогда ты точно где-то стукнулся. Я тебе на кой черт?
— Что, если я всё ещё тебя люблю?
Мара поджимает губы. Пытаясь скрыть то ли раздражение, то ли улыбку. Разворачивается ко мне, взгляд бегает по лицу.
Выдаёт с непривычной (забытой) мягкой интонацией:
— Да люби, Савв, люби. Меня это как касается?
Глава 34
Любит он.
Это настолько смешно, что кричать хочется.
Объявился спустя столько лет, а теперь…
Я серьёзно задумываюсь о том, чтобы нарваться на суд и просто избить мужчину. Есть даже шанс, что он позволит.
Мудак.
Он выгнал меня без повода. Он не вспоминал, ничего не хотел. Приехал и задевал постоянно.
Или это как в детстве, мужчин на генном уровне заложено? Дёргать девочек за косички, чтобы хоть какую-то реакцию получить?