Мой дед Лев Троцкий и его семья

Аксельрод Юлия Сергеевна

Это пустяки, думаю я. Дай Женюша приедет – вот выйдут пельмени.

Приезжай, моя девочка, – я из тебя пельмени сделаю!

Ты знаешь арабскую сказку о рыбаке, который поймал в сети кувшин за страшной печатью, когда он открыл его, там оказался джинн, который хотел убить рыбака. Он плавал в кувшине (вот это одиночка!) восемь веков. Тому, кто освободит его, он сулил всякие блага, все увеличивая и увеличивая их, а на восьмой век поклялся убить своего освободителя.

Так и я из своего «кувшина» давал всякие клятвы, и последняя такова:

Если ты прибудешь ко мне после 3-го октября – я сделаю из тебя пельмени.

Рыбак потом перехитрил джинна, но я знаю продолжение сказки, и здесь это не удастся!

Но возвратимся к блохам.

Признаться откровенно – я их придумал, нет у меня никаких блох. Если это огорчает тебя, то вопрос легко уладить. Скажу тебе по секрету, я совершенно случайно знаю здесь в Красноярске одно место, где их очень много, ты только напиши – я приготовлю.

Ты

замечаешь, что я все время запугиваю тебя: то грязью (кстати, тебе нужно купить в Москве высокие резиновые боты – которые похожи на сапоги), то пылью, то еще чем-нибудь.

Это делается для того, чтобы ты была приятно поражена, когда приедешь.

В действительности здесь: парадиз, Эдем – Вертоград – Елисейские поля – ананасово-апельсиновый Клондайк – пельменно-кедровый кринолин.

Когда Гейне писал:

«На Аахенских улицах скучно и псам, И молят они со смиреньем: Прохожий, о дай нам пинка! Может быть, он будет для нас развлечением!» [186] – то он (Гейне) имел, по всей вероятности, в виду какой-нибудь город. Какой, я, конечно, не знаю. Но могу твердо сказать, что не Красноярск.

Пообедал – 4 р. 10 к.

Деньги тают быстро – не примите за намек.

Обратился к тебе на «Вы» и вспомнил, что ты очень не любишь, когда переходят на «Вы» во время ссоры. А по ассоциации вспомнил, что ты не любишь, когда ходят в носках по камере, то бишь по комнате. Я хорошо помнил это и старался все время исполнять.

А как я мылся! Как я мылся!

Разоблачение О.Э. по этому вопросу с формальной стороны совершенно справедливо.

Денег у меня осталось 380 р., так что пока все благополучно. От писания этим проклятым карандашом болят пальцы, а то бы я еще страниц 10 исписал.

…Уже 9 часов вечера, по-московски – это пять часов. Что ты сейчас делаешь? Вернулась со службы? Ругаешься с братом, если он в Москве? Обедаешь? Может быть, думаешь обо мне?

Сейчас по радио передают доклад Шмидта – слушаю с интересом…

3/IX 35 г.

Вчера получил наконец твою телеграмму и тут же отправил ответ, а на местной почте получил бандероли с книгами.

Из твоей телеграммы совершенно не видно, когда, хотя бы ориентировочно, ты хочешь приехать, видно только, что проявляешь какую-то деятельность в этом направлении, но когда ты приедешь, неизвестно. Эта неопределенность очень гнетет меня. Идет ли речь о днях, неделях, месяцах – ничего неизвестно.

Может быть, ты и сама еще не знаешь, но тогда, очевидно, есть этому причины, может быть, задерживает паспортизация, которая еще точно неизвестно, когда именно начинается. Тогда надо было телеграфировать, что ты задерживаешься из-за этого.

Мне нужна какая-то почва, а то очень уж мучительно надеяться, что вдруг ты на днях можешь выехать, а может быть – это будет только через два месяца.

Ты, очевидно, не представляешь себе этого состояния. Может быть, ты еще сама не решилась, как поступить, так и об этом надо было сообщить, и то как-то легче.

Я не тороплю тебя, еще раз напоминаю об этом, я просто хочу быть в курсе вещей. Если ты ждешь паспортизации, то жди, конечно, это очень существенный вопрос, всесторонне существенный, но сообщи об этом мне, чтобы я знал, что мне нужно ждать еще, предположим, три или два месяца.

Я упрекаю тебя в том, что ты держишь меня в полном неведении о своих планах, хотя я и в письмах и в телеграммах просил информировать меня.

На этом моя ламентация оканчивается.

N.B.

Среди моих бумаг была справка из МАИ, специально для ДУКа, о том, что я работаю доцентом, если она у тебя, то возьми ее с собой, когда поедешь туда, т. к. там могут заплатить по ассистентской. Дал я там, по-моему, 19 часов, что должно составить около 150 р., но точно не помню.

Я тебя очень люблю. Очень-очень.

«Целую».

Твой Водочирикающий

3/IX 35 г.

Теперь ты видишь, как вредно подолгу не писать мне. Во-первых, я забрасываю тебя длинными письмами, во-вторых, ты, наверное, ощущаешь капельку желчи в моем послании.

Сейчас пойду в город на почту. Как нелепо проходят сейчас дни.

Тебе обязательно надо прочесть Л. Андреева. Из драматических произведений «Дни нашей жизни», «Gaudeamus», «Екатерину Ивановну» и «Анфису» – эти вещи я недавно перечитывал – две последние очень сильны, но мне хочется, чтобы ты их прочла.

Остальное можно прочесть все, кроме «Сашки Жигулева». Читал я Дос Пасоса «Манхеттен» – понравилось, и «Три солдата» – значительно слабей.

Пиши письма заказные или авиапочтой. А то, может быть, они пропадают.

Писем нет! восемь суток!! Я страшно зол.

Красноярск, почта

Может быть, ты действительно жалеешь 20 к., и письма пропадают?

Я буду посылать тебе письма с оплаченным авиаответом?

Хорошо?

Не сердись на меня, у меня так гнусно на душе.

4/IX 35 г. Почта

Получил сейчас твое письмо, отправленное из Москвы 24. Устроил на почте скандал – спешное письмо получено на 11-е сутки.

Директора Красмашстроя еще нет.

Ох-ох-ох!

Письмо твое принесло мне много радости.

Настроение мое все же упадническое – хотя гораздо лучше вчерашнего.

Кланяйся твоей маме и Гале. Крепко целую.

Сергей

P.S.

Письмо посылаю заказным – может быть, оно дойдет скорей, – сообщи.

Сергей задерживай своего приезда. У меня очень тяжелое моральное состояние последнее время.

Вторую ночь провожу в комнате, т. к. в прихожей стало очень холодно.

Обстановка здесь неважная. Мой алкоголик, как я уже писал тебе, [устраивает] сцены своей жене – это почти каждый вечер. Довольно противное занятие – быть свидетелем этой кутерьмы. Вмешиваться глупо.

Она значительно старше его, ей около сорока лет – ему тридцать пять. Она довольно милая простая женщина и держится за него – это, очевидно, ее последний роман. Он, конечно, развитей ее (хотя болван, по-моему, изрядный) и старается ее всячески третировать. Возможно, что я обострил их взаимоотношения, т. к. он как бы стыдится ее и может быть при мне особенно груб с ней. Скорей бы выбраться отсюда.

Он обращается ко мне, когда ему нужны подтверждения ее невежества. Он спрашивает меня – Правильную аналогику я делаю как эстетик? А она говорит – Ему в мозги психоз ударяет. Вот каковы здесь дела.

Ну, иду на почту, может быть, там есть новости, оттуда припишу.

Почта.

Получил сейчас письмо от 28-го. Заказного, отправленного накануне, еще нет. Письму твоему крайне рад. Игривость твоего пера в нескольких местах письма мне особенно дорога, а то твои письма уж слишком дышат обстоятельностью…

5/IX Красноярск

…Из вещей – которые мне дороги – могу только назвать синюю вазу для цветов, красный кувшинчик, статуэтку химеры с собора Notre Dame de Paris, кувшин-баккара и ковровую скатерть на стол.

Почти все вещи бьющиеся, так что в конце концов – чорт с ними! Все они из маминой комнаты, и мне было бы жалко совсем их потерять.

(Все встают и отдают дань его сыновьим чувствам.) Постарайся, если это возможно, их сохранить [187] .

У Б.М., как я уже говорил тебе на свидании, остался пакет с моими книгами, там, кажется, есть очень нужные. Если он будет претендовать на имеющиеся у меня его книги, – надо ему вернуть согласно его указаний.

Если ты действительно составишь список моих книг (эту угрозу я прочел в одном из твоих писем), то пришли его мне.

Если же я даю тебе много поручений, то ты можешь с совершенно спокойной совестью не выполнять их. Теперь о чувствах.

Что касается утраченной наивности, то не ищи ее, выяснилось, что она у меня, как клешня у рака или хвост у ящерицы: оторвут – вырастает новая (регенерация).

J моем вдохновении беспокоиться тоже нечего – оно сейчас, судя по времени, сидит на службе и скоро придет ко мне.

Что касается моего терпения, то в Москве я его оставил много, но все в таких местах, где тебе не собрать его. У меня осталось очень мало – имей это в виду.

По случаю сейчас очень легко достать… впрочем, не надо. Радости, восторги, нежности – все это у меня есть в изобилии, но это упаковано и отпирается только серебряной ресничкой.

Обязательно, ради бога, не забудь привезти взаимность. Когда я был еще на свободе, то ее было много. Если она на исходе, то ее можно собрать: в Серебряном Бору, в Глуховке, за Сокольниками (только осторожней, там крапива), в Черемушках, и в самой Москве ее было немало – она страшно легко расцветала даже на камнях, даже морозной ночью на белом снегу.

Помнишь большую ледяную сосульку, которую кто-то стащил?

…Я задумался о прошлом – неужели еще такое счастье предстоит впереди?!

Я верил и верю в него. Это был и остался мой единственный стимул. Без него я могу спокойно сказать, глядя на свое будущее: Пьеса дрянь! – и опустить занавес.

6/IX 35 г.

Милая Ресничка!

У меня есть к тебе просьба, выполнение (мимо окон пронесли поросенка – он чем-то явно недоволен) которой меня волнует. Остальные просьбы, совершенно серьезно, меня крайне мало беспокоят.

Мне нужны книги по биологии, но не описательные – номенклатурные – «конструктивные», а книги, где освещаются законы развития организмов. Дарвина я достану и здесь, но он, конечно, очень устарел. Я уверен, что должны быть книжки, где все эти вопросы освещаются с той высоты, на которой находится естествознание сегодня. Только не популярщина!

Кроме того, современные книги о клетках.

Для этого, по-моему, можно зайти в МГУ к какому-нибудь профессору и с ним посоветоваться. Культурный и грамотный человек хочет заняться указанными вопросами, но не дилетантски. Я думаю, что любой профессор с удовольствием пойдет навстречу и укажет целый список книг.

Кроме того, меня интересует курс, только солидный, «Исторической геологии» (такая есть), боюсь, правда, что тебе это будет обременительно, принимая во внимание, что на службе у тебя сейчас много работы.

Всю ночь шел дождь и продолжается сейчас. Слякоть на улице изрядная.

Читал вчера «Зависть», воспринимаю иначе – замечательно, талантливо написано.

Сейчас пойду месить грязь в поисках за духовной пищей. Может быть, на почте есть твое заказное письмо от 27-го, а может быть, и еще от 29-го.

Ну пока, мой милый и любимый, крепко-крепко тебя целую.

Твой Сергей

Приписываю на ходу, на почте. Письмо заказное получил. Завтра напишу еще. Крепко целую. «Целую».

С.