Мой долгожданный
Шрифт:
Мы никогда не были особенно близки. Может быть, виной всему разница в возрасте и разные матери. Он откровенно недолюбливает мою маму. Но на тот момент мне больше не к кому было обратиться. Тем более обратиться я собиралась не к брату, а к Вере. Но то, что она обязательно его в это посвятит, сомнений не было.
— Ира! Девочка, как это произошло? Тебя что, изнасиловали? — причитает девушка брата. Я выпалила свою проблему ей прямо с порога. И начала умолять помочь мне и никому не рассказывать.
— Вер. Пожалуйста, только не говори никому!
— Ира. Так
— Ты что? Неужели я пришла бы к тебе с этой проблемой, если бы могла сказать об этом родителям!
— Кто отец? Вы встречаетесь? Почему сразу аборт? Ты совершеннолетняя. Да, рано… Но тебе же не пятнадцать. Сколько лет парню?
Я отрицательно мотаю головой.
— Ему не нужно об этом знать!
— Почему? Все-таки это было насилие?
— Нет! Не было никакого насилия. Просто я не хочу и все!
Вера стала расспрашиваться меня о сроках. Обещала, что Паше пока говорить ничего не будет. Сказала, во сколько мне нужно подойти к ней на работу, а она уж проведет меня к нужному врачу.
Беременность оказалась маточной. Срок — пять недель. Кроме тошноты меня почти ничего не беспокоило, за исключением небольшого дискомфорта в груди, потому что она увеличилась почти на размер.
Но самую плохую новость мне сообщила врач, когда просмотрела мои анализы. У меня был отрицательный резус-фактор. И она сразу пояснила мне, что если в будущем я хочу детей, прерывание мне противопоказано. На тот момент мне было все равно. Я не думала о том, что всю оставшуюся жизнь буду жалеть об этом. Мне было страшно. И я готова была сделать все что угодно, лишь бы избавиться от этого страха.
Врач отправила меня как следует подумать. Вера задержалась в ее кабинете, а когда вышла, начала меня уговаривать отказаться от этой идеи. Говорила, что родители меня поддержат. Что парень, сделавший мне этого ребенка, должен знать. Что такие решения не принимаются в одиночку. О всем этом я думала, пока брела домой.
Должен знать! Как я ему об этом скажу? Помнишь, ты был в пьяном угаре, и тебе приспичило? А тут я подвернулась! Ты знаешь, ты скоро станешь папой. Запомни, пожалуйста, мое имя. Я все-таки мать твоего будущего ребенка. Так, что ли?
Нет, рожать я не буду. Надо быстрее решить эту проблему. И забыть, как страшный сон. Тем более родители будут в ужасе, особенно мама. Какое пятно на ее безупречной репутации. Дочка, тихоня и скромница принесла в подоле.
Но я даже подумать не могла, что пока я доберусь до дома, эта новость уже будет известна моим родителям. И сообщит им ее никто иной, как Вера, которая после объясняла свой поступок опасениями за мое здоровье. Как я и предполагала, мама была в трансе. А папа уже изрядно выпил и смотрел на меня своими глазами на выкат.
— Кто он?
— Папа, я не скажу!
— Я так понимаю, это последствия гулянки на даче у Токаревых? Я как чувствовал, что нечего тебе там делать. Это все ты, — указал он пальцем на маму. — Взрослая девушка! Отпусти! Ей нужно общаться со сверстниками! Отпустили? Получай теперь! Катя то не плохая девушка, а вот ее брат… Ирина,
Я закрылась в комнате и разрыдалась. Папа дружит с отцом Катьки с армии. Они по сей день то на рыбалку, то на охоту вместе ездят. Но он никогда не скрывал своей неприязни к Максиму. Он считал его абсолютно бестолковым существом, которое только проблемы своим родителям создает и портит семье жизнь своим существованием. Ни раз папе приходилось по просьбе дяди Саши вытаскивать Макса из КПЗ.
Я слышала, как ругались родители. Мама говорила, что мне рано и разумнее избавиться. Папа кричал, что нужно выяснить, кто отец. А там будет видно. Может, он заставит этого сученыша жениться на мне. Боже… Как же отвратительно это звучало: Заставит жениться!
Какой кошмар! Я не хочу этого, ни хочу никого рядом с собой по принуждению. У меня все еще может быть нормально. По-человечески, по любви. Ведь не все же кругом супер модели. Но, тем не менее, почти у всех есть половинки.
Папа до поздней ночи пытал меня. Мама уже давно напилась успокоительных и уснула. В итоге он все-таки меня дожал.
Он смотрел на меня в недоумении, поверить не мог, что я могла с ним связаться. Он молчал несколько минут и буравил меня взглядом. А потом сказал: Если отец этот ублюдок, то тогда только аборт. Дочка. Как же так? Он же наркоман…
3
— Ирка, ты красивая баба. Все при тебе. Живи, радуйся. Что ты сопли опять развесила?
— Жанна. Он говорил, что дети его не волнуют. Что ему не важно, могу я родить или нет. А вчера как увидела их с коляской…
— Дурочка. Сдался тебе этот Борис.
— Да причем тут Борис? Жанна. У него ребенок родился…
— И? Я тебя не понимаю. Ну, родился и родился. У тебя своя жизнь, у него своя. Сделал он ребенка этой девке, родили, пусть растят, теперь радуются. Тебе то что?
Качаю головой. Подруга никогда меня не поймет. У нее у самой двое пацанов. Только и слышу от нее, что жизни ей с ними нет. Маленькими были, не успевали сопли лечить, подросли, не успевают одежду и обувь покупать. Растут как тополя. То экипировка новая нужна, то соревнования где-нибудь в другом городе, оплати дорогу, то экзамены провалили. Ни как ей не дойдет, что это и есть жизнь. А со мной даже кот не ужился. Отправила его к родителям. Сидел днем и ночью у двери и смотрел на меня грустными глазами: Отпусти меня, хозяйка! Не жизнь с тобой, а тоска зеленая.
— Ир. Ты кроме своей школы куда-нибудь ходишь?
— Зачем?
— Во дает! Твой Борюсик вон нашел уже себе. И тебе пора найти.
— Кого мне пора найти?
— О-о-о… Мать. Тебе больше не наливаем. Мужика нормального, Ира! Не мышь канцелярскую Бориску. А нормального, с руками и ногами волосатыми! — Жанна начинает смеяться. — Ирка, как ты на него только клюнула? Там же смотреть не на что? Он же на птенчика лысого похож.
— Этот лысый птенчик ребенка уже своей студентке заделал. Как видишь, ни я одна на него клюнула.