Мой долгожданный

Зимняя Марина

Вообще, Геля попала ко мне в не самое подходящее время. Если бы на работе было поспокойнее, то мне бы не составило труда присмотреть за племяшкой. Но, как всегда, все свалилось на голову одновременно. И причуды заказчика, и обследование матери, и очередной загул сестры.

Зла на нее не хватает. Родила, пару лет поигралась, поняла, что ребенка растить — это не видосы пилить, и технично повесила ее на мать. Геля довольно болезненная, чуть что, сразу подхватывает простуду. А Ритке с ее бесконечными разъездами

по заграницам такой ребенок был неудобен.

Так что последние три года Ангелину воспитывает бабушка. Одно радует, что у меня хватило ума не завести ребенка. Последние пять лет я был в отношениях с девушкой. Пожалуй, они для меня были самыми длительными. Даша мало отличалась от моей сестры, одни соцсети на уме. Только что дома сидела. А так я вообще не представлял ее с ребенком. Хорошо, что мы разбежались. Да мы и не жили то вместе. Так, то я у нее, то она у меня. Если бы еще и я сделал маме подарочек, это было бы уже слишком. Хоть бы диагноз не подтвердился. Доконали уже ее…

— Что ты рассыпала?

Ко мне в комнату заходит Геля и виновато смотрит на меня. Только что я услышал отвратительный звук, сулящий мне немедленную уборку.

— Бусинки, — себе под нос бормочет Геля и морщит нос. Я не специально. Так получилось. Меня Лучик отвлек, и коробка выскользнула.

— Ты рассыпала целую коробку!? — с ужасом припоминаю я ту страшную цифру, изображенную на упаковке, приобретенной нами в том же магазине игрушек. Твою мать! Пять тысяч! И лучше бы это была цена, а не количество разнокалиберных бусин, которые застилают весь паркет в гостиной.

Геля семенит за мной следом и бессовестно валит все на Лучика.

— Ну вот, пусть твой Лучик теперь все это и собирает.

Бл… — про себя думаю я и осматриваю свою ногу. Больно… Примерно так же, как наступать на конструктор. У мамы весь пол им усеян.

— Геля! Это все нужно собрать или я запущу сюда пылесос.

Только боюсь, что он сразу навернется. Вряд ли ему понравится глотать вместо пыли и мелкого мусора пластик в таком количестве.

— Нет! Нет! Пожалуйста, не надо пылесос. Я все соберу! Ты же поможешь мне?

Это называется поможешь? Я ползаю по полу, а она уже свинтила. Сначала попить, теперь пописать. Мне влепят выговор. И плевать, что все согласовывалось изначально. Заказчик переобулся. Теперь все нужно сделать по-другому. Когда мне только это делать?

Возвращаюсь к ноутбуку, сажусь и отпиваю кофе, который уже давно остыл. Е… твою мать!

— Геля! Ты зачем высыпала мне в кружку сахарницу!?

Ангелина разбирает мой старый ноутбук. Я дал ей маленькую отвертку, и она погнала все раскручивать и разламывать. Мне нужно хотя бы пару часов.

Подозрительно тихо. Ощущаю металлический лязг позади себя, а ухом — холодную сталь ножниц.

— Что ты делаешь? Кто тебе разрешал

брать ножницы?

— Я на минуточку. Сейчас положу на место, — невозмутимо говорит Геля.

А у меня мороз по спине пробегает. Потому что она держит в руке клок моих волос. Которые она выстригла с моего затылка.

Молчу. Потому что я не знаю таких слов, которые сейчас можно произносить при ребенке. Наконец выдыхаю.

— Зачем тебе это?

— Мы с Лучиком варим зелье.

В пластиковой миске лежат клавиши от ноутбука, щедро присыпанные сахаром. Туда же она кидает мои волосы. И говорит: Еще нужна шерсть белого медведя, три яблочных косточки и перо попугая… Или твой зуб.

— Геля, я тебя сейчас поставлю в угол. И только попробуй у меня из него выйти. А Лучик будет стоять в другом углу.

— За что? Я же как лучше хочу! — возмущается ребенок. — Смотри. Мы с Лучиком собрали из клавиш два имени: Ира и Леша. Сейчас сварим зелье. Только нам понадобятся еще волосы Иры. И вы друг в друга влюбитесь.

— А зуб? Ирин, зуб тебе не понадобится?

— Твоего будет достаточно! Мы не будем портить ей улыбку.

— Геля! Марш в комнату! Я тебя умоляю, не мешай мне! — кричу я и машинально трогаю рукой выстриженный участок на затылке. — И будь добра, сдай ножницы, — протягиваю руку.

Геля опускает голову, всхлипывает, плетется в гостиную. Слышу, плач усиливается. Ну что мне с ней делать? Иду следом.

— Собирайся, отведу тебя до Иры.

Набираюсь наглости и звоню в дверь.

Девушка встречает нас с широкой улыбкой.

— Можешь посидеть с ней еще пару часов?

— Могу, — улыбается она.

— Спасибо. Буду должен. Проси потом у меня все, что захочешь.

Геля сияет, как медный пятак. Ира пропускает ее в квартиру.

— Ир. Только ножницы ей не давай. Поворачиваю голову, что бы она увидела этот ужас.

— О Господи…

— Короче, я тебя предупредил.

Обнаглел я, конечно, в край, потому что за Гелькой я пошел далеко, ни через два часа. Девятый час. Совесть все-таки нужно иметь. Когда я ее отводил до соседки, еще и четырех не было.

Встретили меня две девицы, перепачканные мукой.

— Дядя Леша! А мы пельмени лепили! — восторженно заявляет Геля и добавляет полушепотом, округлив и без того огромные глазища: С секретиками.

— Проходи. Мы только-только их сварили.

Зашел я определенно удачно. Пельмени я люблю. А домашние пельменя и подавно. Кажется, я ел их когда-то в прошлой жизни.

— Интересно, ты догадаешься, какие из них мои? — крутится около меня племяшка.

— Да. Это будет непросто. — заглядываю в чашку. В которой маленькие аккуратные пельмешки перемешаны с мантами. Ладно, я слегка преувеличиваю. Я наблюдаю пельмени, перемешанные с хинкали.