Мой дом – чужая крепость

Горская Евгения

В первую ночь, когда Даша узнала единственного на фотографии с девчонкой, она не могла заснуть. Пришлось пить снотворное, у нее даже мелькнула мысль выпить всю упаковку, чтобы покончить с муками неразделенной любви. Она удержалась, конечно, но уснула самым несчастным на земле человеком. А проснулась человеком нормальным, даже, пожалуй, почти счастливым – теперь она знала, что будет делать.

Даша убрала планшет в сумку, уселась поудобнее, глядя на дверь подъезда. Единственный, высокий, подтянутый, появился неожиданно – она его едва не пропустила, – прижал

к домофону бляшку электронного ключа и исчез за тяжелой дверью. Искушение показать ему снимки сейчас же было сильным, но Даша слабости не проявила, стерпела. Это нужно делать не на ходу, а со вкусом, этим надо наслаждаться, потому что ничего отраднее этого наслаждения нет и быть не может.

Она сильная, она подождет.

Уже повернув ключ зажигания, она снова взглянула на подъезд и недолго наблюдала жену единственного, здоровенную, необъятную, в длинной, до пят, норковой шубе.

Даша нащупала в сумке планшет, любовно его погладила, осторожно вклинилась в поток машин, улыбнулась и тихо замурлыкала подхваченную где-то мелодию. Она почти дождалась своего часа.

Лиля уверенно опознала шантажиста, несмотря на темноту и невысокое качество съемки.

– Я думаю, он объявится в скором времени, – предположил Корсун.

– У меня больше нет денег.

– Это их не остановит. Можно, в конце концов, взять кредит, продать машину…

– Почему их? – удивилась Лиля. – Разве он не один?

– Это я так, образно говорю, – поправился Николай. – Его или их не остановит, даже если вы останетесь без квартиры. Поэтому лучше прекратить все как можно раньше. А еще лучше будет, если ты расскажешь, чем они тебя держат.

– Как это можно прекратить? – Она не могла рассказать, чем ее держат. Понимала, что это самое правильное, но не могла.

– Нужно обязательно записать ваш разговор, обязательно. На встречу поедем вместе. А там посмотрим. Я бы просто морду ему набил и полицией пригрозил. И получил бы назад все деньги до копейки.

– Я не могу идти в полицию, – напомнила Лиля.

– Значит, будем разбираться сами.

– Жалко ее, – вздохнула Тоня, закрыв за соседкой дверь.

– Жалко. – Лиля с каждым днем делалась все более пришибленной, и он чувствовал себя в этом виноватым.

– Знаешь, Коля, у нас какая-то странная семья, – перешла Тоня на другое. Достала кастрюлю, поставила на огонь, начала резать овощи для салата. – То есть семья нормальная, правда, у бабушки характер сложный. А недавно мама сказала, что у меня есть старая тетка, дедушкина сестра, представляешь? И Даша про нее ничего не знала. Даша – это моя двоюродная сестра.

– Я помню. Кстати, она кто по профессии?

– Она психолог по образованию. А работает… Порчу снимает, сглаз.

– Вот слабоумие-то! – поразился он. – И много желающих порчу снять?

– Ты представляешь, много! Но она и психологическую помощь оказывает: как пережить развод и все такое. У нее полно клиентов. То есть клиенток, в основном этим женщины увлекаются.

Тоня собралась рассказать, что хочет найти тетю Веру, но тут позвонили в дверь, и она вышла в прихожую.

Корсун решил, что вернулась Лиля, но из прихожей донесся мужской голос.

– Привет, – заулыбался сосед Максим.

– Привет, – хмуро кивнула Тоня. Господи, как она его не любит, а ведь особого повода нет. Не любит, и все.

– Я тебя в гости хочу позвать. Пойдем, Тонька. Выпьем.

– Не пойдем, – отрезала она. – Пока, Макс.

– Да ладно тебе, – он прижал ногой дверь, не давая ее закрыть.

– Добрый вечер, – Корсун возник неслышно, потянул Тоню за руку, передвинул себе за спину. – Что здесь происходит?

Что-то ленивое появилось в Колиных движениях, кошачье, отчего сосед как-то сразу изменился. С лица исчезла наглость, а сам он будто бы стал меньше ростом.

– Ничего, – пробормотал Максим. – В гости хотел позвать. Извините. Я не имел в виду ничего плохого.

Такого Максим никак не ожидал. Он привык считать соседку занудной старой девой и даже жалел ее, убогую. Правда, в последнее время он испытывал к Тоне другие чувства, но лучше ей об этом не догадываться.

– Кто это? – запирая дверь, хмуро спросил Корсун.

– Сосед. Такой… придурок, – зло ответила Тоня. – Вечно у него какие-то пьянки, гулянки. Я недавно из командировки возвращалась ночью, вышла из такси, так он такую пьяную девицу в машину затаскивал, она на ногах не стояла. Я терпеть не могу, когда он ко мне заходит.

– Больше не зайдет, – пообещал Николай, крепко прижимая ее к себе. – И ты никогда не будешь одна ходить по ночам.

Четверг, 20 декабря

Бабушка звонила Тоне редко, разве что в день рождения. Внучки звонили ей сами регулярно, раз в неделю, и неожиданный звонок около девяти Тоню удивил.

– Антонина, посмотри в Интернете, будь добра, что за препарат такой, – Зоя Степановна продиктовала незнакомое название. Тоня схватила ручку, записала на клочке журнала с кроссвордами, которые вчера отгадывал Коля.

– Сейчас посмотрю, – пообещала она.

– Посмотри все, показания, противопоказания, состав, дозы.

– Да, конечно. Тебе прочитать или распечатать и привезти домой?

– Я бы хотела прочитать сама, – после минутной заминки ответила бабушка. Заминка означала, что предложение слушать внучкин лепет она расценивает как бестактность.

– Хорошо, бабуль, я все распечатаю и привезу. Я прямо сейчас привезу, – решила Тоня.

– Такой необходимости нет. В рабочее время следует работать, – напомнила Тоне трубка. – Можешь приехать вечером.

– Тебе что-нибудь нужно, бабушка? Хочешь, я в магазин зайду?

– Я прекрасно справляюсь сама. И ко мне приходит социальный работник, как тебе известно. Не забудь о моей просьбе, Антонина.

Тоня порассматривала заснеженный двор, поискала глазами и не нашла светлую «Хонду» и позвонила Колосову на мобильный.

– Дима, я хочу сегодня опять взять отгул и, возможно, завтра. Ты не возражаешь? – Надо бы рассказать ему про Асю, с тоской подумала Тоня, чувствуя себя предательницей.