Мой друг Иисус Христос

Хусум Ларс

– Он лежит в коридоре, накрытый одеялом. Он сидел под нашей дверью.

Не прошло и получаса, как у меня родился племянник. Его назвали Аланом, в честь моего отца. Я не испытывал по отношению к нему никаких родственных чувств. Я даже не надеялся на них – не потому, что не хотел, а потому, что просто был не в состоянии их испытать.

С рождением Алана они стали настоящей семьей. До этого они просто жили вместе, а семьей были мы с Сес. Теперь это была семья – мать, отец и ребенок. Я старался скрыть свои мучения, но мне не удалось. Сес постоянно проявляла

ко мне интерес, но теперь у нее был этот маленький орущий баллон, который нуждался в ее любви больше, чем я.

– Какой же он миленький, правда? – восторгалась она, когда мы нагибались над детской кроваткой.

– Алан?

– Да, Алан, твой племянник. Скажи, он классный?

Она поднимала его и качала на руках, а затем протягивала мне, но я совсем не хотел его брать.

– Николай, возьми его.

Я отрицательно качал головой. Она пыталась заставить меня его взять, но я всячески уклонялся, пока он не начинал плакать. Она прижимала его к себе и, когда он успокаивался, снова поворачивалась ко мне:

– Какая муха, черт возьми, тебя укусила?

Так она со мной не разговаривала никогда. Я не мог больше это терпеть.

В один прекрасный день я позвонил и попрощался с Сес.

Прощание

Я. Привет, это я.

СЕС. Привет. Когда придешь к нам?

Я. Пожалуй, сегодня побуду дома.

СЕС. Ты заболел?

Я. Нет, все хорошо.

СЕС. Последний раз мне показалось, что ты не совсем здоров.

Я. Я не болею.

СЕС. Ты еще больше похудел.

Я. Наверное.

СЕС. Точно говорю. Сколько весишь?

Я. Понятия не имею.

СЕС. Уверена, не больше шестидесяти пяти. А рост-то у тебя метр восемьдесят.

Я. Я вешу больше.

СЕС. Насколько больше?

Я. Не знаю. Я не вставал на весы уже сто лет.

СЕС. Так что ты не знаешь, сколько ты весишь.

Я. ( Молчание.)

СЕС. Тебе надо лучше питаться. Ты никогда не был таким тощим.

Я. ( Молчание.)

СЕС. Эй, Николай?

Я. Я слушаю.

СЕС. Правда? И даже слышишь?

Я. Да, но не все ли равно?

СЕС. Ты совсем не бережешь себя. Вот поэтому и болеешь.

Я. Я не болею.

СЕС. Так почему ты тогда не приходишь?

Я. Потому что.

СЕС. Это не ответ. Тебе же не пять лет. Почему ты не приходишь?

Я. Потому что не хочу.

СЕС. Ага. Но я хочу, чтобы ты пришел. Мне бы очень хотелось, чтобы ты пришел.

Я. А заткнуться тебе не хотелось бы? Я не приду. Черт возьми, я сам решаю, что мне делать.

СЕС. Конечно, ты решаешь сам. Я и не говорю, что ты не имеешь права решать.

Я. ( Молчание.)

СЕС. ( Молчание.)

Я. Как там Алан?

СЕС. Отлично.

Я. Я рад. А Бриан?

СЕС. Тоже хорошо. Ты виделся с ними на днях. С тех пор мало что изменилось.

Я. Ты счастлива?

СЕС. Почему ты спрашиваешь?

Я. Просто хочется узнать.

Так ты счастлива?

СЕС. Я довольна.

Я. Ты счастлива???

СЕС. Я гораздо лучше себя чувствую, чем на протяжении долгого времени до этого.

Я. Понятно. Но счастлива ли ты?

СЕС. Я стала мамой.

Я. Сес, ты так и не ответишь?

СЕС. Малыш, какого ответа от меня ты ожидаешь? Когда я разговариваю с тобой, у меня болит сердце. Нет, я не могу сказать, что я счастлива. Как я могу быть счастливой, когда ты несчастен?

Я. Я это знаю. Вот поэтому я и делаю это.

СЕС. Что? Что ты делаешь?

Я. Я тебя очень люблю, Сес.

СЕС. Малыш, скажи мне, что ты делаешь?

Я. Я так глупо вел себя по отношению к тебе. А ты всегда была так добра ко мне. Я был настоящим мудаком.

СЕС. Нет!

Я. Да-да, я злой.

СЕС. Не говори так. Никогда не говори!

Я. Но так и есть. Я рад, что у тебя есть Бриан и Алан.

СЕС. И ты.

Я. Нет, на меня у тебя нет ни времени, ни места.

СЕС. Николай, ты же не собираешься пойти на какую-нибудь глупость?

Я. Это не глупость.

СЕС. Ты ведь еще ничего не сделал?

Я. Сделал.

СЕС. Что именно?

Я. Ты не сможешь быть счастливой, пока я здесь.

СЕС. ЧТО ТЫ НАТВОРИЛ?

Я. Прощай, Сес.

Попытка самоубийства номер два

Я кладу трубку с твердым намерением умереть. Спустя пять минут я все еще неподвижно сижу с широко раскрытыми глазами. Панодил – это дерьмо, а не лекарство. Я чувствую, что не могу встать, хотя мне уже становится скучно. По телевизору идет сериал «Беверли-Хиллз», я чувствую, как меня медленно окутывает сонливость. Может, это и есть смерть? Я пытаюсь сосредоточиться на этом состоянии, но мои усилия прерываются истерическим стуком в дверь. Конечно, это Сес. Вообще-то не предполагалось, что она объявится до того момента, когда уже станет слишком поздно, и тем не менее она явилась. Она оказалась проворной. Черт возьми, как же она кричит! Я пытаюсь отрешиться от внешнего шума, но невозможно сосредоточиться на собственной смерти, когда Сес так яростно стучит в дверь. Вот выходит сосед. Сес умоляет его сделать хоть что-нибудь. Мой сосед – отличный парень. Мы всегда с ним здороваемся. Он пробует выломать дверь, но после того, как Бриан изуродовал мою прежнюю дверь до неузнаваемости, я поставил новую, прочную дверь, так что усилия соседа оказываются напрасными. Только поранил себя. Он ругается от боли, а Сес орет. Он не может вот так просто взять и сдаться!

– Это крепкая дверь, мне больно.

Мой сосед хоть и приятный, но в то же время большой неженка.

Как-то некрасиво умереть за просмотром «Беверли-Хиллз», и я встаю, чтобы выключить телевизор; тут-то и начинается действие таблеток. Я валюсь на пол, корчась от ужасных судорог.

– Что это?

– Где?

– Я слышала какой-то звук.

– Из квартиры? Это хорошо – значит, он не умер.

– Я хочу попасть к моему младшему брату! – воет моя замечательная сестренка.