Мой дядюшка Освальд
Шрифт:
— Не надо, — попросил я.
— Тогда скажите.
— Это тонизирующие таблетки для мужчин, — пояснил я. — Поднимают настроение, только и всего.
— А почему не для женщин?
— Только для мужчин.
— Я попробую, — заявила она, откупоривая пузырек и доставая одну пилюлю. Она засунула ее в рот и запила шампанским. Потом стала одеваться дальше.
Она уже полностью оделась и поправляла шляпку у зеркала, как вдруг застыла на месте. Резко развернувшись, она уставилась на меня. Я все так же лежал, потягивая шампанское,
Она стояла неподвижно примерно тридцать секунд, глядя на меня в упор холодным, опасным взглядом. Потом вдруг вскинула руки к вороту и сорвала с себя шелковое платье. Сбросила нижнее белье. Зашвырнула шляпку в угол. Пригнулась и двинулась вперед. Она приближалась ко мне мягкой, размеренной поступью тигрицы, охотящейся за антилопой.
— В чем дело? — воскликнул я.
Но я уже прекрасно знал, в чем дело. Прошло девять минут, и пилюля начала действовать. — Спокойно, — сказал я.
Она приближалась.
— Уходите.
Она приближалась.
А потом она набросилась на меня, и на несколько мгновений я потерялся в вихре рук, ног, пальцев и губ. Она превратилась в дикое животное. Она совсем обезумела от желания. Я натянул на себя одеяло, пытаясь спрятаться от ее страсти. Но ей это не понравилось. Она швыряла меня по комнате, грозно рыча при этом. Нет, так дело не пойдет. Я уже свое получил. Нужно ее остановить. Но справиться с ней было не так-то просто. Она визжала и лягалась, но в конце концов я скрутил ей руки за спиной, оттащил в ванную и поставил под холодный душ. Она попыталась укусить меня, но я слегка двинул ей локтем в челюсть. Я двадцать минут держал ее под ледяным душем, все это время она визжала и ругалась по-русски.
— Достаточно? — поинтересовался я.
Она едва дышала и промерзла до костей.
— Я вас хочу! — пролепетала она.
— Нет, — решительно отказал я, — Будете стоять под душем, пока не охладите свой пыл.
Наконец она сдалась. Я отпустил ее. Бедняжка, она дрожала всем телом и выглядела ужасно. Я растер ее полотенцем и налил стакан бренди.
— Все дело в красной таблетке, — догадалась она.
— Знаю.
— Я хочу взять несколько таких пилюль домой.
— Они слишком сильные для дам, — возразил я. — Я приготовлю для вас послабее.
— Сейчас?
— Нет. Приходите завтра, и они будут готовы.
Ее платье было порвано, поэтому я завернул ее в свой плащ и отвез домой в своем «Де Дионе». В конечном счете, она оказала мне услугу. Я понял, что пилюли действуют на женщин так же, как и на мужчин. Может, даже лучше. Я немедленно приступил к изготовлению дамских пилюль, сделав их в половину слабее мужских. Я приготовил сто штук, надеясь на хороший спрос. Но спрос превзошел все мои ожидания. Когда русская дама явилась на следующий день, она потребовала сразу пятьсот штук!
— Но они стоят двести пятьдесят франков за штуку.
— Меня
— Пока у меня есть только сто штук. Остальное потом. Деньги у вас с собой?
— Конечно, с собой.
— Могу я дать вам совет, мадам?
— Какой?
— После принятия пилюли дама становится довольно агрессивной. Мужчинам это не всегда нравится. Во всяком случае, мне вчера было не по себе.
— Так каков ваш совет?
— Если дама принимает пилюлю, ей следует убедить свое партнера сделать то же самое. Причем одновременно. Тогда они окажутся в равном положении.
— Пожалуй, это разумно, — согласилась она.
Не только разумно, но и вдвойне выгодно.
— Партнер, — продолжал я, — может принять пилюлю побольше. Они называются мужскими пилюлями. Просто мужчины крупнее женщин, поэтому им требуется более сильная доза.
— Если только партнер — мужчина, — усмехнулась она.
— Как вам больше нравится, — пожал я плечами.
— Ну что ж, в таком случае дайте мне еще сотню мужских пилюль.
«Боже мой, — подумал я, — ну и возня поднимется сегодня ночью в парижских будуарах!» Воздух и так раскалялся от страсти, стоило лишь мужчине подкрепиться моим жучком, но страшно даже подумать, что произойдет, когда пилюли примут оба партнера.
Успех был головокружительным. Мои доходы удвоились, потом утроились, и к тому времени, когда двенадцать месяцев парижской жизни подошли к концу, в банке у меня лежало около двух миллионов франков, что составляло сто тысяч фунтов! Мне было почти восемнадцать лет, и я был богат.
Но недостаточно богат. Год жизни во Франции с полной ясностью показал мне, по какому жизненному пути я хочу следовать. Я был сибаритом и хотел вести жизнь, полную роскоши и развлечений. Я никогда не буду скучать. Это не мой стиль жизни. Но, на мой взгляд, роскошь должна быть исключительно роскошной, а развлечения — неограниченными. Для этого ста тысяч фунтов было недостаточно. Требовалось больше. Мне необходим был, по меньшей мере, миллион фунтов, и я чувствовал в себе уверенность, что смогу найти способ его заработать. До сих пор я не совершил ни одного промаха.
У меня хватало здравого смысла, чтобы понимать, что, прежде всего я должен продолжить свое образование. Образование — это все. Необразованные люди вселяли в меня страх. Итак, летом 1913 года я перевел свои деньги в лондонский банк и вернулся в страну предков. А в сентябре отправился в Кембридж, чтобы приступить к учебе. Не забывайте, я был стипендиатом, стипендиатом Тринити-Колледжа, поэтому пользовался некоторыми привилегиями и расположением руководства колледжа.
Именно здесь, в Кембридже, началась вторая и финальная фаза накопления моего состояния. Потерпите еще немного, и вы все узнаете.