Мой грешный маркиз
Шрифт:
Нет, он был не первым Ротерстоуном, служившим Ордену, и, возможно, будет не последним, но он не мог себе представить, как можно сознательно отдать своего ребенка, зная, какая участь его ждет. Настроение у Макса совсем испортилось. А ведь этой ночью он собирался праздновать окончание войны вместе со своими братьями по оружию. Вирджил прав. Их битва никогда не кончится.
Проклятие.
Черт возьми, она закончилась в Ватерлоо. Ему необходимо было верить в это, чтобы не сойти с ума. Разве он не видел собственными глазами залитые кровью поля? Она должна закончиться.
Макс почувствовал, как болезненно сжалось сердце, и вздохнул. Теперь с этим придется жить. Он зашел в зал клуба для проведения торжественных мероприятий, где стены были расписаны фресками, изображающими путешествие Данте по кругам ада.
Расположившийся в углу громоздкий камин эпохи Ренессанса был достоин королевского замка. Искусно высеченный из алебастра, он был украшен массивными медными подсвечниками, которые стояли на каминной полке. Макс подошел к правой стороне полки и, по привычке оглянувшись, повернул медное основание среднего подсвечника. Раздался механический щелчок.
Потайные механизмы, спрятанные под полом, слабо зашумели, потом раздался скрип, и часть стены за камином медленно, словно нехотя, сдвинулась, открыв низкий дверной проем, за которым виднелась только темнота.
Макс, пригнувшись, переступил через пустую корзину для угля и вошел в потайной ход. Это был один из многих входов в лабиринт тайных ходов в Данте-Хаусе и под ним.
Оказавшись внутри, Макс выпрямился, нащупал рычаг на стене и сильно его дернул. Снова пришли в движение тяжелые механизмы, плита встала на место — камин надежно хранил тайны.
Повернув направо, Ротерстоун уверенно пошел вдоль стены. Непроглядная темнота и пугающая теснота тайных проходов могли смутить новичка, но он изучил здесь все еще много лет назад и не нуждался в освещении, чтобы найти дорогу в известняковые подвалы, которых было немало под домом.
Несколько коридоров, вверх по лестнице, поворот налево, теперь вниз по лестнице, поворот направо... идя через лабиринт, Макс не переставал думать о Дрейке и его людях, погибших в Германии. Когда же чернильная темнота стала слишком тяжелой и начала давить, он, словно утопающий за соломинку, ухватился за воспоминание о Дафне Старлинг.
Золотистые волосы, сияющие глаза, сияющая кожа. Она вся была словно луч света.
Впереди он увидел слабый проблеск света, который исходил из своеобразной прихожей Ямы. Здесь в самом центре каменного пола зияло отверстие шириной восемь футов. С потолка свисал толстый канат, исчезавший в отверстии. Это был один из трех входов в Яму.
Прошло уже довольно много времени с тех пор, как Макс в последний раз занимался подобными акробатическими упражнениями, но он, не колеблясь, снял бархатный сюртук, надетый по случаю бала, отбросил его в сторону, расстегнул манжеты и закатал рукава.
Разбежавшись, он прыгнул, ухватился за канат, дождался, когда тот перестанет раскачиваться,
Когда он оказался на дне темной шахты, его лицо было таким же мрачным, как и мысли.
Отпустив канат, он отряхнул ладони и покосился в сторону того, что они называли Ямой. В старых каменных подвалах, расположенных под трехсотлетним особняком, издавна находился штаб Ордена.
Макс вышел из шахты и направился к помещению впереди. Оно было тускло освещено мерцающим светом факелов, укрепленных на стенах. Справа от него открылся арочный проем, вырезанный в известняке.
Там, он знал, начинался темный коридор, который вел к воротам, выходящим к реке, и маленькой лодочной пристани. Здесь агенты могли высаживаться с крупных судов, идущих по Темзе, или при необходимости отправлялись отсюда незамеченными. Но когда пристанью не пользовались, арочный вход закрывали решеткой, как та, что была на речных воротах в лондонском Тауэре.
Макс шел в знакомый подвал, и звук его шагов гулко разносился под каменными сводами.
Слева от него в стене обнаружилась маленькая дверца. Это был потайной кухонный лифт, при его помощи можно было доставлять припасы скрывающимся внизу людям. Рядом стоял оружейный ящик, в котором всегда было несколько винтовок и шпаг — на случай если в них возникнет нужда.
Направляясь к массивному деревянному столу с двумя простыми скамьями по обеим его сторонам, Макс прошел по круглому напольному медальону с изображением святого покровителя Ордена святого Михаила.
Византийская мозаика была взята из церкви, разграбленной сарацинами. Ее спасли крестоносцы — основатели Ордена.
Расположенная в центре пола мозаика изображала героического архангела с пламенеющим мечом в руке, поражающего сатану.
Большой тяжелый мальтийский крест висел на выступе подземной скалы на ржавой цепи.
В кабинете за стеклянной дверью было несколько полок, на которых разместились полезные книги, склянки с ядами и противоядиями, часы и еще всякая всячина. У стены стояла деревянная вешалка, на которой висел единственный мокрый плащ. На стене было несколько колокольчиков вроде тех, что используют для вызова слуг. С их помощью агенты получали сигналы от дворецкого, который нес вахту наверху.
Подойдя к столу, Макс заметил большую бутылку портвейна и стаканы, приготовленные для встречи друзей. Бутылка была уже открыта — чтобы вино дышало.
Он услышал голоса, доносившиеся со стороны пристани, и, повернув за угол, увидел Джордана Леннокса, графа Фоконриджа.
— Макс!
В тот же миг он почувствовал, что сердце стало болеть чуточку меньше. Слава Богу, его самые близкие друзья вернулись живыми и здоровыми.
Коротко остриженные волосы Джордана были влажными, на чисто выбритом лице тоже виднелись капли дождя. Умные глаза светились любопытством и радостью. А кто же не радуется, вернувшись домой?
— Джордан! — Старые друзья быстро направились друг к другу и, сойдясь на краю напольного медальона, крепко пожали друг другу руки. — Вы сделали это! — произнес Макс.