Мой лучший учитель
Шрифт:
Почему из всех девчонок, пускающих на него слюни, он выбрал меня?
Сегодня утром, едва войдя в аудиторию, Валентин Петрович по обыкновению поприветствовал всех студентов. Но только у меня осведомился о самочувствии.
– Все хорошо, – торопливо ответила я и опустила взгляд, избегая смотреть преподу в глаза. – Спасибо, что поинтересовались.
Лекция началась, и я ненадолго смогла сосредоточиться на литературе разных эпох. Старательно записывала конспект в тетрадь, стараясь не улавливать чувственные нотки в голосе преподавателя. Его тембр завораживал.
Но
– С чего это он интересовался ее самочувствием? – раздражено спросил кто-то.
– Тут все более чем понятно, – хохотнула Катька. – Наша убогая бледна, как смерть, вот мой Вэл и боится, как бы она кони не откинула на его лекции.
Опять она за свое! Обернувшись, смерила Кузнецову долгим пристальным взглядом:
– Я, может, и бледная, но с чего это Валентин Петрович стал вдруг Вэлом? Он разрешил называть себя так? И почему это он вдруг твой?
Не знаю, с какой стати, но меня прорвало. Наверное, это пренебрежительное «убогая» сработало. Плюс мне на самом деле не хотелось выглядеть перед интересным преподом бледной и невзрачной.
Катька открыла рот, наверняка собираясь ответить что-то едкое. Но в этот момент в аудиторию вернулся преподаватель. Лекция возобновилась, а Катька заткнулась.
Я честно пыталась сосредоточиться на лекции. Вслушивалась в чувственный мягкий голос преподавателя. Он рассказывал о великих литературных произведениях прошлых лет, как будто нарочно касаясь некоторых пикантных подробностей. В том числе из жизни знаменитых людей. Невольно я представляла себя на месте всех этих дам и кавалеров ушедших эпох. А в роли соблазнителя всегда выступал Валентин Петрович. Его голос соблазнял, заставляя тело плавиться, а мысли путаться. Я была уже сама не своя от возбуждения. А ведь он ко мне даже не прикоснулся.
Тут уж не до литературы.
Валентин Петрович, кажется, тоже заметил, что я отвлеклась. Поднявшись из-за стола, направился в мою сторону. Остановился и навис надо мной, заставляя сердце забиться чаще.
– Ирина Комарова, вы меня сейчас слушали?
– Конечно, – бойко подтвердила я.
Слушала, еще как. Вот только ни за какие коврижки не могла бы вспомнить, о чем шла речь. Мне вообще показалось, как будто он читает какой-то женский роман. Восемнадцать плюс, между прочим.
– Тогда повторите, что я только что сказал, – повторил препод.
– Э-э-э… – мое сознание заметалось, как пойманная в клетку птица. Мозг мой как будто полностью отключился, остались лишь о похотливые, низменные желания. – Что-то про любовь…
До меня донеслись смешки. Кузнецова, конечно же, больше всех старалась. Ее просто выбешивало то, что Валентин Петрович обращает на меня внимания больше, чем на нее.
– Можно, я отвечу! – она чуть ли не впервые в жизни решила ответить. – Пожалуйста, прошу вас!..
Не водя с меня напряжённого взгляда, Валентин Петрович кивнул.
– Он коснулся ее холмика, поросшего густыми колечками светлых волос, – нараспев произнесла Катерина.
Произнесла Катерина, а покраснела отчего-то
– Хорошо, Кузнецова, – снова кивнул Валентин Петрович. А сам бесцеремонно положил руку мне на грудь. – Продолжайте.
– Его пальцы раскрыли нежные лепестки и коснулись сосредоточия ее женственности, – зачитала Катерина. – Наконец-то он добрался до ворот ее страсти.
Что-то там еще было из области ботаники, про пестики и тычинки, сладкие соки и любовные лихорадки. Я уже не вникала в то, что декламировала Кузнецова, потому что полностью сосредоточилась на действиях Валентина Петровича. Теперь обе его широкие ладони лежали на моей груди и бесстыдно мяли ее, задевая большими пальцами чувствительные соски.
Внезапно я обнаружила себя полностью раздетой. Аудитория словно исчезла, вместе с Кузнецовой и ее эротическими этюдами. Остались только Он и Я. Преподаватель и его студентка, которая сейчас, к слову, офигевала от происходящего.
– Что вы делаете?… – поинтересовалась я не своим голосом, когда Валентин Петрович начал стремительно раздеваться. – Так же нельзя. Не в аудитории…
– Что нельзя, Комарова? – строго поинтересовался он. – Повторите-ка последнее, что услышали.
– Он добрался до ворот ее страсти, – без запинки выдала я.
И тут меня легонько, но настойчиво тряхнули за плечо. Я вздрогнула и открыла глаза. Надо мной стоял улыбающийся Валентин Петрович. Совершенно одетый, к слову.
– Приятно осознавать, что вас, Комарова, настолько вдохновила литература барокко, и все же это перебор, не находите?
Сзади давилась смехом Кузнецова, как, впрочем, и вся аудитория. Никто никаких эротических романов, конечно же, не читал. Это я уснула после работы в кафе и бессонной ночи. Такое случалось и раньше. Но прежде я тихонько дремала, подперев голову кулаками, и уж точно не рассказывала вслух фривольных снов.
Я вообще прежде эротических снов не видела. До знакомства с Валентином Петровичем.
– Простите… – проговорила, краснея, как вареный рак. – Это вышло случайно. И больше никогда не повторится.
– Об этом поговорим позднее, – предупредили меня. – После лекции задержитесь, Комарова. И даже не вздумайте улизнуть, на это раз не выйдет.
Глава 6
Действительно, не вышло.
Звонок сообщил об окончании занятий, и Валентин Петрович отправил мне предупреждающий взгляд.
Непритворно вздохнув, осталась сидеть на месте. И не только я – Катерина сделала вид, будто что-то потеряла в сумке. Не спеша выкладывала на стол вещи, перебирала их и усердно делала вид, будто не замечает ни напряженной меня, ни рассерженного препода.
– Кузнецова, вы что-то потеряли? – спросил он, явно теряя терпение.
– Вчерашний день, – буркнула я себе под нос.
Такая сплетница, как Катерина, не могла упустить случая подслушать мой с преподом разговор. Или же просто не хотела оставлять нас с Валентином Петровичем наедине. Как бы то ни было, услышав его окрик, она будто бы испуганно дернулась, а после обезоруживающе улыбнулась: