Мой любимый киллер

Полякова Татьяна Викторовна

— Они мне в самом деле не нужны, — сказала я. — За памятник и прочее спасибо. Но я пришла не за этим. Помогите мне.

Она посмотрела с удивлением, пожала плечами и тихо ответила:

— Конечно. А что я должна сделать? Я показала ей фотографию Ваньки.

— Это мой сын. Фотография сделана несколько месяцев назад.

— Я знаю, — обрадовалась она. — Я видела ее в газете. Все никак не могла успокоиться, позвонила Сереже и показала ему

— Сереже?

— Да. Сергею Федоровичу, вы ведь знаете его, правда?

— Конечно. Сергей Федорович

Извеков, глава фирмы «Астор», хозяин моего мужа.

— Он бы очень обиделся за такие слова, они с Димой были друзьями.

— В самом деле? Я считала, что у них сугубо деловые отношения.

— Нет-нет, они дружили. И Сережа очень переживал… поддерживал меня. Если бы не он… вспомнить страшно.

— Как Сережа воспринял появление фотографии? — спросила я.

— Сказал, что мальчик действительно похож на Ванечку, но это сходство и ничего больше… ребенка зовут Слава, и вообще чудес не бывает.

— Бывают. Я жива, очень надеюсь, что жив мой сын, и вполне возможно, жив еще один человек. Скажите, Наташа, за эти два года не происходило ничего странного? Вам никто не звонил, не делал подарки, что-нибудь неожиданное: цветы под дверью и так далее…

— Нет, — удивилась она. Меня это не огорчило, Димка не дурак и вполне мог отказаться от любимой женщины во имя еще более любимых денег.

Наташа посмотрела на меня внимательно и вдруг спросила:

— Вы думаете, Дима жив?

— Думаю, — ответила я. — Мой сын жив, он живет с человеком, которого называет папой, ребенок осторожен, точно боится выдать страшную тайну.

— Но это невозможно, — покачала головой Наташа. — Дима погиб.

— Я тоже погибла, — усмехнулась я.

— Нет. Видите ли… Я не могла поверить в то, что случилось, я просто… извините… Я так любила его… и вдруг. Экспертизу проводил мой родственник Марк Захарович Фирсов, и я… Мне было бы легче, если бы оставалась надежда, хотя какая там надежда… Извините, я очень путано говорю… Марк Захарович объяснил мне, что все зависело от того, где человек находился во время взрыва, от человека могло вовсе ничего не остаться… А вот Диму определили сразу, он лучше всех… сохранился. Обручальное кольцо с монограммой, оно у меня, и… зубы. Он все лето мучился зубами, часто ездил в платную больницу… в общем, особых проблем опознание не вызвало… Дима погиб. Никаких сомнений мне не оставили.

То, как сказала она это, произвело впечатление. Господи, где мой сын? Что, если фотография — злая шутка судьбы и ребенок просто похож на моего Ваньку?

Поняв мой взгляд, Наташа торопливо продолжила:

— О Ванечке ничего достоверного, как и о вас и еще двух женщинах — ваших подругах… изувеченные останки, которые совершенно невозможно… — Она беззвучно заплакала, слезы катились по щекам, крупные, как горох, и капали с подбородка.

— Извините, — сказала я.

— За что? — Она слабо улыбнулась, а потом спросила:

— Вы ведь его не любили, да?

— Кого?

— Диму…

— Странный вопрос. Он был моим мужем.

— Конечно, — кивнула она. —

Но вы… как бы это сказать, не видели его, что ли, а ведь он был необыкновенным человеком.

— Может быть. А я совершенно обыкновенной. И не заводила любовника, чтобы рассказывать ему о своей любви к мужу, наверное, в этом моя ошибка.

— Не говорите так…

— Если бы я в тот первый раз развелась с ним, никто бы не погиб, и мой сын…

— Вы не должны так говорить, вам не в чем его упрекать.

— В самом деле? — удивилась я. — Он свихнулся на деньгах, он затеял опасную игру, и в результате погибли все, кто был мне дорог. Может, мне стоит сказать ему «спасибо»?

— Он ничего не затевал, — испуганно возразила Наташа — Я читала газеты, это все досужие вымыслы очень непорядочных людей. Вы не понимали Диму, для него деньги значили немного, то есть деньги как таковые… Он был гений и знал это, и ему хотелось, чтобы люди, с которыми он имеет дело, это понимали…

— А я не понимала… Очень жаль, но дом взорвала не я. Кто еще не понимал, что он гений?

— Нет-нет, он… я не знаю, как могло произойти такое и кто в этом виноват. Но Дима не был вором, ему это просто не нужно было… я не могу объяснить…

— Вы когда-нибудь слышали о Севе Кресте? — спросила я.

— От Димы — нет. Я прочитала в газетах. Но ведь его не арестовали, значит, этот Крест не убивал…

— Спятил он, что ли? — искренне удивилась я. — Для этого есть совершенно другие люди… Мой муж каким-то образом увел у Севы крупную сумму денег, а тот расплатился на свой манер.

— Нет, — твердо заявила Наташа. — Дима ничего не крал. Думать о нем так подло и глупо…

— Приношу свои извинения. Очень возможно, что он не залезал рукой в чужой карман. А как вам такая версия: наш компьютерный гений присваивает дискету с чрезвычайно важными для Креста материалами…

— О господи, но ведь это была шутка, — с изумлением заявила Наташа, а я, кажется, открыла рот.

— Что это было? — смогла я произнести через некоторое время.

— Это была шутка, — убежденно сказала она, как будто даже разозлившись на мою бестолковость.

— И как же он намеревался пошутить?

— Он не намеревался, это вообще была пустая болтовня… я все прекрасно помню. Они сидели здесь с Сережей, вот на этом диване… — Он посещал вас с друзьями? — не удержалась я.

— Иногда… очень редко. Это был мой день рождения, и я все отлично запомнила… — «Я свой тоже», — хотелось сказать мне, но я промолчала. — Дима заехал меня поздравить вместе с Сережей, немного выпили, а потом мужчины начали болтать о делах, как это обычно бывает. И вот тогда Дима сказал: «Эти психи недооценивают технический прогресс, они даже не понимают, насколько от нас зависят. От обыкновенной дискеты, к примеру. В понедельник им понадобятся деньги, а они не получат ни копейки, если дискеты вдруг не окажется». Сказал что-то в таком духе, а потом еще добавил, что его должны на руках носить или по крайней мере прибавить жалованье.