Мой любимый компас
Шрифт:
— Олег Давыдович, здравствуйте, — подхожу я к вполне себе с виду приятному и душевному человеку.
Он оборачивается, задерживает на мне несколько минут пристальное внимание, а потом хмыкает и громким басом выдает:
— Ну, здравствуй, мой проходной билет в Рай!
— Не поняла?
Какой билет? Странный тип. Но кто я такая, чтобы обсуждать этого милейшего человека?
— Почему не в купальнике, Сверчкова?
Ага. Значит, он и имя мое уже знает. А раз знает, то должен и про освобождение знать.
— Я как раз
— Что дома оставила? — перебивает он меня и вдруг хмурится так, что я даже заикаться от страха начинаю.
— Нннееет. Но понннимаете…
— Раздевалку не нашла? — снова рявкает он. — Так, Кравцова, проводи новеньк…
— Да погодите вы! — вдруг рявкаю я и от неожиданности рот открываю.
— Не понял?
Да уж, куда там. Ужасный человек. И что я там милого в нем разглядела? Просто непробиваемый… кто-то. Ругаться я не умею даже про себя. Поэтому порой найти для человека нужный эпитет вызывает сложности.
— У меня справка. Мне нельзя в воду.
— У тебя что, холера?
— Нет.
— Чума?
— Нет.
— Ты при смерти?
Невозможный человек. Но раз он так, я ему в ответ:
— Почти.
— Ха! — нагло вопит он. — Почти не считается. Так что топай переодеваться. А то не видать тебе сессии и красного диплома, как своих ушей.
— Но так же нельзя! — возмущенно шепчу, так как нас уже почти все, кто в бассейне находится, слушают.
— Сверчкова! — снова басит тиран и узурпатор и гневно тычет мне пальцем в сторону раздевалки. — Быстро пошла переодеваться. И не смей мне срывать урок.
Доводов больше нет. Ну не рассказывать же ему при всем честном народе, что я задохнусь и умру прямо на занятиях. Но тут меня осеняет гениальная по своей простоте мысль, и я ему выдаю:
— А у меня шапочки нет.
На что тренер окидывает меня с ног до головы оценивающим взглядом. Потом переводит его куда-то за мою спину и, довольно хмыкнув, с улыбкой Чеширского кота выдает:
— Тебе можно и без шапочки. Так даже лучше, — и снова повелительным перстом тычет на дверь раздевалки.
Собрав всю волю в кулак, я плетусь переодеваться. Ну и черт с ним. Ну, подумаешь, утону. Пускай этот тиран потом мучается всю жизнь от мук совести и цветочки на могилку мне носит. Только вот маму жалко. Она же без меня не сможет.
— Яся, давай скорее. Давыдыч сейчас перекличку будет делать, — кричит мне Тася и быстро выбегает из раздевалки.
Тяжело выдыхаю и понимаю, что выбора у меня особо нет. Красный диплом мне очень нужен. Если я с ним закончу универ, то меня позовут на стажировку в крупную компанию. А это для меня значит полную финансовую независимость от Бруно Штольца и его вечных придирок. Больше всего на свете я хочу забрать маму и показать этому человеку средний палец на прощание.
Быстро натягиваю купальник, который, слава небесам, лежит в моей сумке. Ничего особенного. Голубые короткие шортики и спортивный топ.
Волосы завязываю в высокий пучок и с сомнением смотрю на свою резиновую шапочку. Ясно как день, что глупо теперь в ней выходить, когда я заявила, что забыла сей предмет дома. Поэтому, затолкав ее подальше в сумку, сунула ноги в сланцы и поспешила к бассейну.
Там уже во всю лютует этот узурпатор и тиран. Он своим зычным резким басом объясняет правила поведения на воде и риски, связанные с их пренебрежением. Тихонько проскакиваю в хвост шеренги и встаю около Таси. Моя новая подруга ниже меня на полголовы, поэтому, стоя в хвосте, я смотрюсь весьма странно. И явно выделяюсь.
— А, Сверчкова, — вдруг басит Родинов и подзывает меня к себе жестом.
Ясно, что сразу все двадцать человек одногруппников одновременно с тренером поворачивают головы в мою стороны. Стыдоба! Громко выдыхаю, едва не застонав в голос от смущения, и послушно подхожу к тренеру. Тот почему-то довольно хмыкает и ставит меня вторую по росту среди девочек.
— Сегодня вы делитесь на пары и демонстрируете мне ваши возможности нахождения под водой.
Мне сразу дурно становится. Какие еще возможности? Да я максимум в ванной могу лицо в воду опустить и тут же вынырнуть обратно. Нырять и я — две вещи, не совместимые друг с другом.
Народ сразу оживляется и со смехом принимается делиться на пары, а я стою в ступоре и только хлопаю глазами.
— Сверчкова, чего замерла? Приглашение особое надо? — снова зычный бас в мою сторону.
Эх. Помирать, так с музыкой.
— Видите ли, я не то чтобы умею…
Договорить этот узурпатор мне, конечно же, не дает. Я уже заметила, что у него любимая привычка людей перебивать. Роднин крутит головой в разные стороны, а потом на весь бассейн вопит:
— Князь!
Какой еще князь? Он совсем, что ли, сбрендил от запаха хлорки. Только пока я глазами ошалело хлопаю, из воды вдруг показывается голова той самой мраморной плиты, которая меня вчера чуть у деканата не раскатала. Он вытирает широкой ладонью воду с лица и вопросительно смотрит на тренера.
Роднин кивает в мою сторону головой и басит:
— Возьмешь Сверчкову в пару. Будем задержку дыхания отрабатывать.
Успеваю только рот открыть, когда этот исполин переводит на меня свой темный тяжелый взгляд, после которого хочется сразу пойти ко дну.
Глава 5
Лишь при виде нее
мое сердце совершает немыслимые кульбиты
в груди, силясь пробить грудную клетку