Мой любимый «негодяй»
Шрифт:
Робер уселся прямо на пол, скрестив ноги, и с головой погрузился в собирание игрушки.
– А что это такое? – робко поинтересовалась Шарлиз.
– Должно стать пожарной машиной. Интересно, как дети могут додуматься до такого. Тут надо быть настоящим инженером.
– У тебя получится, дядя Робер?
– Спрашиваешь! Как говорите вы, американцы, можешь на меня рассчитывать.
Дэнни принес Шарлиз коробку, на которой было нарисовано то, что должно было получиться в итоге.
– Дядя Робер очень умный. Он все может сделать!
Робер
– Ну, скажем, почти все.
Когда игрушка была собрана, он показал Дэнни, как включать сирену и двигать лестницы. Мальчик был в восторге.
– Я пойду покажу это Огюсту. Пойдешь со мной, прямо сейчас?
У Шарлиз в горле встал ком, когда она увидела эту картину: высокий мужчина и маленький мальчик уходят, взявшись за руки. Боль можно пережить. В конце концов, сын ее сестры куда важнее боли.
На вечер Шарлиз выбрала себе тонкие белые брючки и бледно-голубой кашемировый жакет, удачно сочетающийся с подарком Робера. Она приколола брошь на грудь. Это проще, чем спорить и препираться. Да и какая разница? Этот подарок ничего не значит, ровным счетом ничего.
Робер сразу же заметил брошь, но ничего не сказал. В отличие от шумных дам на вечеринке.
– Какая прелесть! Потрясающая брошь, – воскликнула Моник, хозяйка дома.
– Благодарю. Это подарок Робера на наш юбилей.
Шарлиз даже смогла выдавить улыбку.
– Боже, как романтично! Должно быть, ты счастлива с таким мужем, как Робер.
– Не беспокойся, Шарлиз вполне счастлива, – с этими словами Робер обнял жену.
В глазах Робера промелькнуло удовольствие, когда он ощутил возбужденное напряжение ее стройного тела.
– Знаешь ли, мой друг, бриллианты любую женщину заставят быть счастливой, – заметил кто-то из мужчин.
– Только не Шарлиз. Ее симпатии и реакции непредсказуемы.
– Должно быть, в этом и есть секрет счастливого брака. Надо оставаться загадкой друг для друга.
– Ну, Робер-то прекрасно знает, какие чувства я к нему испытываю.
Она прямо взглянула ему в глаза. Играть так играть! Он ответил тем, что теснее прижал ее к себе и поцеловал в уголок губ.
– Немногие браки похожи на наш! Приехала Беатрис, как всегда, внося сумятицу и бурный восторг одним своим появлением. Казалось, она каждый раз устраивает нечто вроде дефиле для демонстрации самой себя.
Робер немедленно направился к ней. Конец их идиллическому браку, с иронией подумала Шарлиз. Робер и Беатрис успели о чем-то переговорить наедине, затем к ним присоединились другие гости.
Чуть позже Шарлиз столкнулась с Беатрис в одной из беседок сада. Обед Клермоны решили устроить на свежем воздухе.
– Ты выглядишь потрясающе! – воскликнула Беатрис.
– Ты тоже, как всегда. Это что, Диор?
– А ты разбираешься в нарядах от кутюр.
– Это же моя работа. Я узнаю работу известных кутюрье, даже когда не могу согласиться с их ценами, – усмехнулась Шарлиз.
– Ну, теперь-то можешь.
– Ты
– И не увидишь. Он стал историей.
– Ужасно жаль. Он был симпатичный.
– С меня хватит. Себастьен довел меня до предела. Надеюсь, Робер отдаст меня кому-нибудь получше.
Шарлиз потеряла дар речи. Впервые Беатрис говорила об их с Робером отношениях так откровенно и не скрываясь. Беатрис продолжала:
– Ты даже не представляешь, насколько ты счастлива.
– Что ж, мне только об этом все и твердят. – Шарлиз старалась, чтобы ее голос звучал легкомысленно, но это получалось все хуже и хуже.
Робер подкрался незаметно. Он обнял Шарлиз сзади и быстро поцеловал ее в шею.
– О чем болтают две самые прелестные женщины в мире?
– Не подслушивай! Я как раз говорю Шарлиз, что мне надо срочно подыскать мужчину вроде тебя.
– Она согласна поделиться?
– Ну, было бы слишком смело надеяться на это.
Они продолжали перешучиваться, когда к ним подошел Анри в сопровождении официанта, который нес поднос с шампанским.
– Вот и хорошо, что все здесь. Позвольте поднять бокалы за самую прекрасную пару на этом чудесном празднике!
Гости собрались вокруг, зазвенели бокалы, посыпались тосты. Наконец Анри потребовал тишины.
– Что ж, думаю, надо дать возможность чете Овернуа ответить нам.
Робер заглянул Шарлиз в глаза и медленно произнес:
– Я хочу поблагодарить мою жену за то, что она помогла мне понять, как много я потерял за прожитые без нее годы. Я всегда буду безмерно благодарен ей за тот свет, который она принесла в мою жизнь.
Кто-то услужливо принял бокал из его рук, и Робер обнял Шарлиз. Она не сопротивлялась, она вообще ничего не чувствовала. Когда его губы коснулись ее губ, мир вокруг просто перестал существовать. Она была сейчас в другом, волшебном мире, там, где Робер любил ее, только ее, и они жили долго и счастливо…
Он глухо застонал от удовольствия, а затем прошептал, скользя губами по ее шее:
– Ты так естественна! Моя сладкая маленькая жена, мне стыдно, что ты играешь талантливее меня.
После тоста Робера были аплодисменты, шутливые комментарии, ничуть, впрочем, их не смущавшие. Робер не расставался с женой ни на минуту.
Пока он шутил и смеялся, разговаривал со всеми и обнимал ее, Шарлиз непрестанно думала о его последних словах. Что он имел в виду, говоря, что ему стыдно? Стыдно так беззастенчиво обнимать ее на глазах у всех? Или за отношения с Беатрис?
Она задумчиво посмотрела на него, а он поцеловал ее в кончик носа и шутливо заметил:
– Моя жена слишком вежлива, а вот я тебе честно скажу, Анри, мы страшно голодны. Моник немедленно всплеснула руками. – О, боги! Я просто не хотела прерывать тосты, но на самом деле у шеф-повара сейчас случится обморок. Суфле вот-вот перестоит!