Мой любимый шпион
Шрифт:
– Опасная затея, – понимающе кивнул Мастерсон. – Я поступил так же, потому и попал вместе с вами в подвал. А в остальном моя жизнь была проста и незамысловата. Я родился в Оксфордшире и учился вместе с Киркландом. – Он чуть помедлил, будто решая, ограничиться ли уже сказанным. – Мне всегда хотелось служить в армии, поэтому я купил офицерский патент и ушел воевать за короля и отечество. Почти все следующие годы я провел на Пиренейском полуострове, а патент, как только представился подходящий момент, продал.
– И по пути домой нашли себе блистательную амазонку, –
– Чему особенно рад, – рассмеялся Мастерсон.
– А я немного разочарован, – заметил блондин. – Помнится, расставаясь в Португалии, мы выяснили, что при знакомстве несколько исказили свои имена, однако вы оказались и в самом деле Дювалем и Мастерсоном, как и представились с самого начала. – Он усмехнулся. – Так вот: теперь я Кингстон, но предпочитаю зваться Гордоном – как в том подвале. Это одно из моих имен.
– Каков был ваш жизненный путь до той ночи и после нее? – осведомился Хокинс.
– Моя учеба закончилась после нападения на титулованную особу, за что меня приговорили к ссылке в Новый Южный Уэльс, – ответил Гордон. – После побега из поселения каторжников я много и беспорядочно скитался – где только не побывал и чем только не занимался. А после Португалии я решил приступить к искуплению своих грехов, о чем мы и говорили в подвале, поэтому вернулся в Лондон и стал кем-то вроде специалиста по решению всевозможных затруднительных ситуаций.
– И человек он на редкость сведущий, – заметил Киркланд. – Как профессионал, я сожалею о том, что вы сделали выбор в пользу респектабельности.
– Это вы виноваты, что отправили меня с тем последним поручением. – Гордон кивнул в сторону Хокинса. – Мне требовалось пересечь Атлантический океан, а Хокинс был готов рискнуть и войти в район боевых действий. Во время плавания мы и скрепили узы нашего знакомства выпитым бренди.
– Кстати, о смене имен… Я тоже пользуюсь одним из своих настоящих, – объявил Хокинс. – Фамилия моей семьи – Венс, но я начал называться своим средним именем, Хокинс, еще в то время, когда уволился после службы в Королевском флоте. С тех пор я стал моряком торгового флота и, в конце концов, приобрел на капитал весьма сомнительного происхождения собственное судно. – Он усмехнулся. – Очень быстрое судно, в самый раз для прорыва блокады.
Симон невольно вздрогнул, подавшись вперед, спросил:
– Так вы тот самый лейтенант Венс, которого выгнали с флота за то, что в разгар боя унес раненого мичмана с палубы? Поскольку же все, кто был старше вас по званию, погибли или получили ранения, вас обвинили в том, что вы покинули свой пост в боевых условиях, верно?
Хокинс кивнул.
– Да, верно: именно так все и было, – но откуда вы узнали?..
– Дело в том, что юношей, которого вы спасли, был мой кузен Лукас Мандевилл. – Симон судорожно сглотнул. – В сущности, он мне как родной брат.
– Он оправился от ран? – Хокинс впился взглядом в собеседника. – Лукас был очень тяжело ранен, и корабельный доктор сомневался, что он выживет. Я так и не узнал, что с ним стало.
– Он оправился, хотя и не сразу, –
Хокинс пожал плечами.
– Возможно, но этот жизненный поворот мне по душе. Окажись я сейчас в тех же обстоятельствах, – поступил бы так же, как в тот раз. Рад слышать, что Лукас поправился. Что случилось с ним потом? Если можно, я хотел бы увидеться с ним.
– Его корабль потопили французы, и он числится в списках пропавших без вести. Есть вероятность, что он попал в плен и был увезен во Францию, но Лукас не прислал ни единого письма, а в его банке говорят, что он ни разу не запрашивал денежных переводов, которые могли бы сделать более комфортной его жизнь в плену. – Симон тихо вздохнул. – После отречения императора прошел уже почти год, а от Лукаса все нет вестей, так что, видимо, пора смириться с мыслью, что и его самого больше нет.
– В поисках одного пропавшего друга я стал знатоком разных мест во Франции, где содержали в плену британских офицеров, – проговорил Киркланд. – У вас была возможность детально выяснить подробности исчезновения вашего кузена?
– Увы, нет. До недавнего времени я был занят на континенте. – Стараясь не выдать вновь вспыхнувшей надежды, Симон спросил: – А вы нашли вашего пропавшего друга?
– Да, нашел. Причем там, где никак не ожидал найти. Если желаете, мы могли бы обсудить материалы, которые я собрал, пока разыскивал Уиндема.
– Мне бы очень этого хотелось, – сказал Симон. К черту доводы рассудка! Не стоит пренебрегать даже призрачной надеждой.
– Хорошо, поговорим позднее, – пообещал Киркланд.
Симон с благодарностью кивнул и тут же проговорил:
– Четверо из нас, пятерых, здесь. И, судя по всему, все мы довольны жизнью. Но известно ли что-нибудь о Чантри?
– Я виделся с ним в Константинополе, – сообщил Хокинс. – Он выполнял обязанности помощника по особым делам при британском посланнике. По-турецки говорил как на родном языке и располагал обширными связями среди местных жителей. И он оказал нам неоценимую помощь, когда мы спасали Рори, ее кузину и Сюзанну. По его просьбе я оставил письмо с его адресом у Хатчерза. Гордон, вам, должно быть, будет небезынтересно узнать, что его настоящая фамилия Рамзи.
– Отлично! Стало быть, среди нас все-таки нашелся достаточно скрытный человек, – с усмешкой откликнулся Гордон.
Тут появился слуга, который прошел в противоположный угол комнаты и что-то негромко сказал леди Киркланд. Та кивнула, поднялась и, окинув взглядом всех присутствующих, сообщила:
– Ужин подан, так что предлагаю продолжить наши увлекательные беседы в столовой. – Она улыбнулась и добавила: – Строгого плана размещения за столом нет, так что садитесь как пожелаете.
«Тем лучше», – подумал Симон, направляясь к Сюзанне. В эту минуту она казалась веселой и молоденькой – совсем как девушка, с которой он познакомился много лет назад.