Мой любимый шут
Шрифт:
Обожаю перебирать лоскутки материи. Я кинестет, для меня осязание — главенствующее в восприятии окружающей действительности. Прикосновение к различным лоскуткам рождает целый вихрь ассоциаций.
Батист — морозное утро, сахарный хруст снега под ботинками ранних прохожих…
Атлас — запах книжной пыли, молчаливые ряды старинных фолиантов в университетской библиотеке. Грызу карандаш над конспектами…
Хлопок — прийти вечером домой и со счастливым вздохом уткнуться носом в мамино плечо…
Плюш — толстые пушистые щенки на
Латекс — восторженные вздохи посетительниц ночного клуба: «Ах, принц, принц! Красив, как бог! А как танцует!» Лоск и глянец бесполезной мишуры…
Шёлк — шушуканье глупых фрейлин, надменные лица, длинные накрашенные ресницы, скрывающие пустоту кукольного взгляда…
Джинса — чуть заметная сеточка морщин в уголках насмешливых серых глаз, узкие губы, огонёк сигареты. «Дай мне.» — «Нельзя. Курящая женщина — это пошло.» — «А тебе, стало быть, не пошло?» — «Мне всё можно. Весь я — не всерьёз.»
Ситец — щедро выкрашенные зелёнкой коленки, облупившийся на солнышке розовый нос, мир, яркий, как радуга…
Кружево — распухший от насморка нос знатного вельможи, то и дело ныряющий в платок с вензелем…
Бархат — муаровые разводы сна, шёпот и бормотание где-то на зыбкой грани реальности и беспамятства, кошки, когти, царапины…
Замша — простенькая, но очень удобная курточка, купленная мной на первое жалование…
Парча — холодное, гордое, тяжёлое лицо, бесстрастный голос: «Работаете, девочки?», дружное обморочное блеяние: «Да, Ваше Величество…» Удаляющиеся шаги равнодушной, холёной власти…
Кожа — высокие сапоги на «молнии», поскрипывание седла, слегка покачивает — мерно, в такт шагам. Запах лошади — вроде бы и неприятный, резкий, но я почему-то вдыхаю его с удовольствием… «Мне хотелось бы иметь фотографию, на которой ты гарцуешь на лошади.» — «Это просто. В следующий раз я прихвачу с собой фотоаппарат.» — «Нет. Не надо. Изображения всегда врут. Воображение — никогда. Я запомню тебя такой…»
Лён — бабуля, жутко чопорная, сухонькая, важная, как придворная дама, юбка волочится по полу, я смеюсь, наступаю бабуле на «хвост», отпрыгиваю в сторону, она пальцем грозит…
Шифон — взгляд из-под опущенных ресниц, солнечный зайчик на потолке, долгий, щедрый утренний зевок, чай с запахом смородинного листа…
Кто-то из девчат уронил на паркетный пол напёрсток, и резкий звук вырвал меня из уюта фантазий. Ну, сударушка Маргарита, сегодня Вы невероятно медлительны, не находите?
Так. Пусть рубашка будет атласной. А цвет он выберет сам. Я взяла сколотые булавкой лоскутки-«пробнички», сантиметровую ленту, блокнот с карандашиком и отправилась в королевские покои.
Словосочетание «королевские покои» моя мама произносит с лёгким восторженным придыханием — словно речь идёт о святыне. Для меня же это всего лишь апартаменты моего начальства. Да, я чувствую
Поднимаясь по широченной лестнице из белоснежного мрамора, между третьим и четвёртым этажом я встретила королеву со свитой: Её Величество стояла у окна и задумчиво колупала ногтём краску на оконной раме. Отшелушенные кусочки краски падали на кудрявую макушку сидящего на подоконнике пятилетнего принца Георга (по слухам — сына от одного из королевских визажистов). Малыш увлечённо листал лежащую у него на коленях яркую книгу.
— Доброе утро, Ваше Величество, — присела в реверансе я и обратилась к Георгу: — Доброе утро, Ваше Высочество.
В этот момент сверху по лестнице съехал на скейтборде принц Мартин, заставив завизжать и броситься врассыпную доселе мирно сидевших на ступеньках фрейлин.
— Мартин, прекрати! — раздражённо воскликнула королева, — Довольно детства! Некуда девать энергию — покатайся верхом или сходи на теннисный корт!
— Что хочу, то и делаю, — невозмутимо отозвался наследник престола, — Тем более, это мой дом.
Её Величество резко отвернулась от окна, схватила принца за локоть.
— Постыдился бы людей!
Мартин дёрнул рукой, высвободился, презрительно скривил губы.
— Кого тут стыдиться? Их? — указал он на фрейлин, — Её? — кивок на меня, — Да они куклы безмозглые!
— Мартин!!!
— Отвяжитесь, маменька, — отмахнулся принц, и скейт загрохотал вниз по лестнице, унося хозяина прочь.
Я почувствовала себя оплёванной. С ног до головы. Хотелось пойти и хотя бы умыться. Я зачем-то посмотрела на королеву. Её Величество на миг показалась мне покрытой пылью фотографией. А потом наши взгляды встретились.
Точно также смотрела на меня мама, когда год назад я сообщила ей о своём новом романе. И так же она смотрела на отца, когда тот уезжал в очередную длительную командировку.
— Я не кукла, — вырвалось самопроизвольно.
— Я знаю, — улыбнулась одними уголками рта Её Величество, — Иди.
Жмущиеся к стене фрейлины вымученно хихикали. Маленький принц Георг задумчиво разглядывал осла на картинке. Этажом ниже что-то громыхнуло и покатилось. Я мысленно от души пожелала Мартину въехать в собственный портрет в галерее на втором этаже.