Мой любимый вампир
Шрифт:
Глава 15
Глава 15
Осень нехотя отдавала свои права приближающейся зиме: тяжелые серые тучи заволокли всё небо и пара первых снежинок, что успели упасть, были тому подтверждением. И, конечно же, ещё люди, что старательно кутались в шарфы, воротники курток, от холодного ветра, в желании побыстрее добраться до дома, где их ждал тёплый и мягкий плед и кружка горячего чая с лимоном и одной ложкой сахара. И тогда, даже самая пасмурная и
Но не для меня.
Я помню всё это из своих воспоминаний и не более того. Мне теперь не было холодно, от слова совсем, и от того не сразу поняла, почему люди на заправках или в том же самом торговом центре, смотрели на нас с Доком как на дикарей. Ведь на их фоне мы выглядели почти голо, чем привлекали внимание ещё больше, чем хотелось.
Температура тела охотника 39 градусов. И когда я, сделав свое «открытие» о погоде, спросила Дока, не холодно ли ему, он ответил кратко: «Терпимо». По его венам течет горячая кровь, а не моя ледяная, даже в этом плане он больше похож на человека, имеет те же биологические и физиологические потребности, чему сейчас я нехотя завидовала. И словно в подтверждении моих мыслей, в горле начинал разрастаться слабый, но уже достаточно ощутимый пожар. Я давно не питалась. Мне всё еще была противна мысль о способе поддержания моей жизни, поэтому, пока была такая возможность, я прогоняла прочь всякие образы о том, чтобы прокусить кому-нибудь артерию.
Док проспал около четырёх часов на неудобном сидении нашего авто, и сразу после его пробуждения мы продолжили путь. Он хотел скорее обеспечить нам безопасность, добравшись до бункера. Хотя, честно говоря, предстоящая встреча с охотниками меня пугала. Единственные охотники на нечисть, помимо Дока, с которыми мне довелось познакомиться, сейчас предположительно преследуют нас, требуя возмездия.
Когда быстро сменяющийся, но хмурый пейзаж за окном мне изрядно надоел, я принялась рассматривать Дока. По всей правой руке у него был набит целый цветник. Пусть, треть сейчас была прикрыта рукавом футболки, я всё же помнила каждый из цветков. И если моё любопытство требовало его ублажения, то держать язык за зубами было бессмысленной затеей.
— Эти цветы … — мой голос резко разрушил тишину, — что-то значат для тебя?
— Охотники не набивают татуировки на своём теле в качестве бессмысленных картинок, — Док, придерживая руль одной рукой, провёл другой несколько раз по татуировкам, словно избавляясь от зуда, от памяти, которую они могли вызвать.
Крупные капли дождя затарабанили по крыше.
— Я бы попросила тебя рассказать о них, но если это очень лич…
Не успела я договорить, как Док покачал головой, как бы говоря: «Нет, всё нормально».
— Вот эти нежно-розовые цветы, что начинаются от моего запястья –азалия. Они символизируют печаль. Рядом, почти вплетенные в них маленькие голубые — незабудки. Это память. Память о…
— О твоих родных? — догадалась я и сердце сжалось от этой догадки, когда Док кивнул.
— Розовые и голубые… Эти цветы стоят по сей день на их могилах.
Его печаль и память навсегда останутся с ним в памяти и сердце. Пройдут года, целые десятилетия, но Док будет продолжать винить себя в смерти дорогих
— Белые гвоздики — успех, красные — победа, — Док удостоверился, что снова привлек моё внимание и продолжил, — Четырехлистный клевер между ними — это символ…
— Удачи? — я не смогла сдержать маленький смешок.
— Всё верно, — Док тоже заулыбался, видя, как поднялось моё настроение, когда мы соскользнули со сложной темы.
— Хоть что-то я знаю, — я развернулась на сиденье к нему полубоком, подогнув одну ногу под себя, — И ты хочешь сказать, что вы — охотники — машины-убийцы, верите в приметы, знаки, что аж набиваете их на своём теле?
— Да, мы сильны, но не бессмертны. Так что… Почему бы и нет, — Док пожал плечами и вдруг внезапно рассмеялся, — один охотник из нашего клана по прозвищу Бурый, прежде, чем выйти на очередное патрулирование, засыпает в свою обувь землю, привезенную специально из краёв, где он родился.
— Что? Зачем?
— Он верит, что это даёт ему сил, — Док пытался говорить, сдерживая новый приступ смеха, — Именно это, а не то, что он раскачал свою мышечную массу до размеров шкафа.
И тогда смех уже трудно было сдерживать нам обоим. Но вдоволь просмеявшись, я решительно ткнула указательным пальцем на последний цветок на его руке, который уже прятался под футболкой.
— Пионы я набил в честь своей подруги Алиши — той самой ведьмы. Её истинная пара — Бес, сказал, что она пахнет для него как букет пионов. И действительно, она стала у меня ассоциироваться только с этими цветами.
— А какие бы цветы ты набил в память обо мне? — спросила я, не подумав и, не успев прикусить язык.
— Никакие.
Вот и всё. Сухо и кратко. Всё веселье в миг выветрилось, будто кто-то открыл окно.
— Оу, — только и смогла из себя выдавить, развернувшись обратно к окну.
— Ты не ассоциируешься у меня с цветами. Твой природный аромат — это запах свежей малины. Невероятно сильный и сладкий. И я бы набил веточку малины вот здесь, — я проследила взглядом, как Док провел пальцев по груди, ближе к левой стороне, прямо там, где бьётся сердце. — Хотя… Да, точно. Я добавлю туда белые маленькие цветы, как те, когда цветёт малина. Нежные и чистые, — он повернул голову в мою сторону, находя без труда мои глаза, что были прикованы к нему, — Как ты.
Вот так просто одной фразой, одним приподнятым уголком губ, около которого сразу появились маленькие морщинки, одним тёплым взглядом, он выбил воздух из моих легких и вызвал табун приятных мурашек, что я снова почувствовала себя живой.
***
Еще одной вещью, с которой мне пришлось смириться — это воровство. А именно — воровство кошельков, точнее бумажных купюр, которые Док вытаскивал из сумок и задних карманов зевак, и клал обратно на их законное место вместе с банковскими карточками. Сначала моему возмущению не было предела, но Док объяснил, что это вынужденная мера, так как нам нужно было заправлять на что-то машину, чтобы продолжить путь на ней, а не пешком. И в принципе этого аргумента хватило, чтобы усыпить мою совесть.