Мой маг с высокой башни
Шрифт:
Руны вокруг нищенки мне самой показались слишком изощренными (искаженными — Сульнис верно заметил), но я не думала, что колдун мог сделать их такими, потому что стремился скрыть цель обряда, но при этом хотел, чтобы Бену нашли. Я крутила подброшенную магом идею, как ярмарочную головоломку, пока руки делали знакомую работу. Один вопрос оставался без ответа… Вернее, два вопроса: зачем колдуну понадобилось так громко заявлять о себе, и было ли все это связано со мной…
Нет, три вопроса! Какое отношение к исцелению Ринелии имел брат лорда управителя? Я встречала почтенного Велиарада только дважды, но оба раза
— Ты смотрела бы, что делаешь, Эйна. Глянь, сейчас ничего от твоего корешка не останется.
Голос Телрика вернул меня из навозного сарая «Ласточки» на чистенький склад высокого города. Я неловко засмеялась, и перестала превращать хорошее сырье в бесполезное крошево.
— Задумалась я. Странно все это, дядюшка.
— Странно, — согласился стражник и стал жевать травинку еще злее.
Плоды моих трудов были аккуратно помещены в корзинку, накрытую купленным накануне платком. С нею день спустя я отправилась в дом Ринелии.
— Госпожа вас ждет, — Нолма отметила мое появление скупой улыбкой. — И она не одна. Госпожа перестала быть затворницей.
— Радостно это слышать, — ответила я, гадая, стоило ли радоваться сбывшимся подозрениям.
Я приготовилась увидеть счастливую хозяйку, дождавшуюся милого друга, ведь Ринелия намекала на скорый визит Велиарда. Но я ошиблась.
В спальне находились четыре молодые женщины, разодетые, веселые и очень красивые. Они походили на ярких бабочек, а Ринелия, которая просто сменила ночную сорочку на домашнее платье с наброшенной поверх шалью, казалась самой нарядной из всех. Я никогда не страдала тщеславием, но оказавшись в окружении молодых красавиц, почувствовала стыд за старое платье и рыхлый после десятков стирок чепец.
Поодаль, прямо на столике под зеркалом, где в прошлый раз лежали краски для лица, находились остатки угощения. Перед моим появлением здесь ели пирожные и пили вино, если я правильно определила красный напиток в стеклянном сосуде.
— Желаю вам хорошего утра, уважаемые, — произнесла я так, как будто была счастлива здесь оказаться, а не пришла по необходимости. — Госпожа Ринелия отрадно видеть вас!
Она солнечно улыбнулась, и ее гостьи (одна занимала стул, а две другие сидели на кровати по бокам от хозяйки) кивнули мне. В облике Ринелии еще можно было различить следы болезни, но женщина была слишком счастлива, чтобы они имели какое-либо значение. Жемчужина почтенного Велиарда светилась молодостью и красотой, так что я могла гордиться собой. Амулет амулетом, а и моя немалая заслуга в этом преображении имелась, ведь без меня перемены заняли бы куда как больше времени…
А без колдовства не случились бы вовсе.
— Здравствуй, Эйна, — ласково сказала она. — Ты как раз вовремя — я хочу представить тебя моим подругам. Дера, Талора и Кеста каждый день справлялись о моем здоровье. Сегодня я наконец смогла с ними поговорить.
Я поклонилась. Женщины казались похожими
— Покажи нам скорее, что ты принесла. Мне не терпится это увидеть!
— С радостью, госпожа. Куда я могу поставить корзинку?
— Сюда!
Ринелия погладила рукой пушистое покрывало. Под жизнерадостный щебет ее подруг я расстелила вышитый платок, поверх которого принялась раскладывать содержимое корзинки. Ради мази для Ринелии я пожертвовала красивыми горшочками, красными, покрытыми блестящей глазурью. Они два года пылились в фургоне, и более красивой посуды я не нашла.
— Странный запах, — сказала девушка в сиреневом платье, лиф которого украшала яркая вышивка. — В нем есть что-то знакомое. Не могу понять, что… И выглядит это тоже странно.
Ее наряд казался слишком броским для визита к больной подруге, но что я понимала в жизни этих женщин или в том, как они ходили друг к другу в гости.
— Странно? Оно пахнет болотом! — пожаловалась «бабочка» в розовом. — Так значит, вот в чем твой секрет, Нелия? На какие только жертвы не пойдешь ради любви!
— Я бы тоже согласилась намазаться болотной жижей, лишь не пропустить круг у покровителя! — согласилась третья особа, которую я обозвала про себя «желтой».
Ринелия вскинула голову, а в ее глазах появилось нечто тревожное. «Разноцветные» переглянулись.
— Каком круге, Кеста?
— Так ты не знала! — воскликнула «розовая». — В последний день месяца в доме Лироса будет прием. Талора приглашена туда петь.
Ринелия замерла. Всего на миг она застыла с нелепо поднятой рукой, но вряд ли хоть кто-то в комнате этого не заметил. Ринелия показала слабость, а я запозданием сообразила, что подружки самой знаменитой в городе артистки никак не могли иметь равный с ней статус.
— Почтенный Велиард мог бы перенести торжество, — произнесла «фиолетовая» Талора. — Или он уже знает, что ты готова выходить в люди? Он ведь не охладел к тебе?
— Разумеется, я готова, — надменно сказала Ринелия. — Я уже пригласила портниху, чтобы перешить платья. Ни одно теперь не сидит как нужно!
Три женщины снова затрещали, пока я нелепо переминалась с ноги на ногу посреди роскошной спальни.
— Кстати, травница, как тебя можно найти? — спросила Дея, «розовая» девушка, самая дерзкая из трех.
— Я живу в приюте странников, госпожа.
— Где именно? — продолжила выспрашивать «розовая». — Вдруг я тоже однажды заболею, и лекари не смогут мне помочь.
Троица «подруг» засмеялась, а мне пришлось ответить:
— Я из конюшни «Белая ласточка», уважаемая.
Едва ли кто-нибудь в Кинаре не слышал это название. Красивые лица «бабочек» стали хищными… за исключением одной Ринелии. Ее напугало название конюшни.
— Так у вас убили бродяжку? Ты видела это?
— Да, госпожа, я видела.
На меня посыпались вопросы. Одна Ринелия упорно молчала и лишь комкала покрывало. За все время, что я оставалась в комнате, знаменитая красавица произнесла только несколько слов и ни разу не обратилась ко мне напрямую. Причину перемены я разгадать не смогла. Ринелию словно напугало название «Белая ласточка», и артистка поспешила выставить меня из дому.