Мой маг с высокой башни
Шрифт:
Рыжие локоны падали на глаза, а юбка так и норовила задраться до талии. Качели поставили для городской ребятни, а не для семнадцатилетних невест, поэтому Кейре было почти стыдно так веселиться. Почти… Качели взлетали над водой так высоко и быстро, что перехватывало дух и мыслей не оставалось.
Какой-то отчаянный смельчак отважился спрыгнуть с них прямо в реку. При падении поднялось огромное облако брызг, словно в воду влетел не ребенок, а целый теленок. Кейра, которая оказалась рядом, промокла и даже проглотила немного речной воды, но это тоже было
Выбравшись на берег, смелый мальчишка гордо отправился обсыхать к ближайшему костру. Их тут развели во множестве, и кое-где уже начали жарить мясо. Считалось, что не бывает блюд вкуснее, чем те, что приготовлены в Дни благоденствия, когда мир напитывался жизнью и силой. В это время обострялись все чувства.
Кейра достигла высшей точки, а затем полетела вниз, обратно к собравшимся на берегу. Кто-то из них ждал, когда освободится место, а кто-то просто пришел погулять. В Кинаре народ тоже веселился, но за городскими стенами было больше свободы.
Лекарь первым увидел Кейру, а затем уже она почувствовала на себе внимательный взгляд и отыскала того, кому он принадлежал. Девушка покраснела, ведь детская радость, которую она испытывала только что, стала казаться чем-то унизительным.
Кейра перестала раскачиваться, но остановиться сразу при всем желании девушка не могла. Еще долго она то поднималась, то опускалась, пока лекарь наблюдал за ней. От смущения Кейра попыталась спрыгнуть раньше времени… Немножко слишком рано. Она едва растянулась на земле, но оказалась подхвачена рукой Десмия.
— Ой… Спасибо…
— Осторожнее надо, — сказал он и цокнул языком.
Затем лекарь покосился на качали, как будто винил их в падении девушки. Кейра покраснела еще сильнее, поэтому отскочила прочь. Широкая мужская рука ощущалась на талии как что-то тяжелое… Однако это чувство вовсе не было неприятным.
— Ты меня узнала, — сказал лекарь, и на его лице появилась довольная улыбка. — Я польщен!
— С чего мне тебя забывать? — спросила Кейра, поправляя платье. — Я на память не жалуюсь.
Десмий засмеялся, запрокинув голову назад, хотя Кейра не говорила ничего смешного.
— Не ожидал тебя тут найти, — сказал он. — Качели?
Кейра надула губы.
— Ничего плохого я не делала.
— Кто говорил, что это плохо? Разве что чудно, — Десмий усмехнулся. — Но только немного! Ты не против моего общества?
— А?
— Погуляешь со мной?
Кейра испугалась, когда он наклонился ближе, но упрямо тряхнула растрепанными ветром волосами.
— А пойдем! Я хочу танцевать!
Лекарь подхватил ее за локоть и потянул в сторону, откуда доносилась музыка.
Каменная стена неприятно холодила спину. Несмотря на начавшееся лето в подвалах управы не становилось теплее.
— Хозяин!
Грэз лениво приоткрыл глаза и чуть повернул голову, чтобы видеть Лидса. Конюх низко склонился над собственными коленями и что-то мастерил.
— Нехорошо грустить в такой-то день. Эйна говорила, мы скоро выйдем. Вот тогда хорошо будет…
Бывший владелец конюшни сглотнул, а затем хрипло рассмеялся.
— Хорошо? Тебе хорошо! Ты ничего не потеряешь, а у меня отнимут
— И зачем ты так, хозяин? — спокойно произнес Лидс. — Это злоба в тебе говорит, а в Дни благоденствия нельзя злиться.
Грэз издал отчаянный вздох.
— Эйна сегодня не придет.
— Кто бы ее в такой день в управу пустил?
Оба узника замолчали. Лидс продолжил возиться с чем-то у себя на коленях, а Грэз смотрел в стену. Перед ним находились мощные каменные блоки, слой раствора между которыми был тоньше мизинца. Не следовало исключать, что при строительстве подвала даже использовали магию… Грэз перевел взгляд на товарища по несчастью, а затем присмотрелся.
— Чем ты занят?
Лидс хмыкнул и показал то, что находилось у него на коленях.
— Что это? — удивился Грэз.
Фигурка высотой в ладонь не напоминала ни одно живое существо. Сделана она была из соломы, которую Лидс вытащил из тюфяка.
Конюх смущенно почесал в затылке.
— Лошадка должна быть. Не похожа?
— Нет.
— Жалко. Я бы вырезал, но ножика нет… И дерева — тоже…
Он принялся расплетать солому.
— Зачем? — спросил Грэз, наблюдая за его действиями.
— Переделаю. Может, на этот раз лучше получиться…
— Зачем делаешь?
Лидс поднял голову, и на Грэза уставились светлые бесхитростные глаза конюха.
— Для Тида, конечно. Хочу ему на память оставить. Я ж ему когда-то игрушки вырезал. Пусть помнит старого Лидса!
Он улыбался… Наблюдая за работой конюха, Грэз чувствовал, как во рту становится кисло.
Тейла давно выучила места, где можно было забраться на стену, но сегодня ей мешало нарядное розовое платье, сшитое почти как на взрослую девушку. Накануне, к огромной радости матери, брат ненадолго посетил родительский дом, чтобы сделать подарки членам семьи. Тейле досталось платье, которое матушка велела надеть на День благоденствия. Как будто мама не понимала, что лучше было выбрать что-то более простое. В такой красивой одежде казалось немыслимым садиться на качели или забираться под крышу одной из семнадцати башенок городской стены, но именно последним Тейла и занималась. Ей не было жаль платья (разве что чуть-чуть), и даже ворчание родителей девочку не страшило. Тейлу никогда по-настоящему не наказывали — она была младшей из четырех детей и единственной дочкой.
Когда девочка забралась наверх, решимости у нее поубавилось. Помещение под крышей оказалось не просто очень пыльным: все вокруг было испачкано голубиным пометом. При появлении человека десяток этих птиц вылетел в узкие окошки башенки.
Тейла принялась осторожно пробираться по темному чердаку. Благодаря маленькому росту, ей не грозило удариться лбом о перекладину, но можно было легко запнуться об отошедшую доску. Сюда много лет никто не поднимался.
Когда Тейла добралась до окна, на ее косичках повисло несколько клочков паутины, а подол платья стал серым. С башенки было видно крышу управы, украшенную зелеными флажками, а также чистенькие улицы южной окраины города. Собственный дом Тейла тоже видела. В его окнах горел свет — матушка с утра ждала Мерата. Брат обещал прийти, чтобы заговорить жилье родителей.