Мой маг с высокой башни
Шрифт:
— Получается, все было напрасно?
— Что напрасно? — спросил Вил, дергая меня за рукав. — Эйна? Эй!
— Ничего…
— Ты странная. Я поговорю с Тидом…
— Нет! — остановила я мальчишку. — Не нужно!
— Тогда объясни, что случилось! Эта Ринелия тебе никто. Я так ее вообще даже не видел.
Вил выглядел смешным с грозно сведенными бровями и поджатыми губами.
— А ты ведь и не знаешь… Бену убили, чтобы исцелить Ринелию.
— Чего?
Вся бравада слетела с мальчишки. Он прижал ко рту руку и испуганно распахнул синие глазища.
—
— Никому! Клянусь!
В ученике я не сомневалась. Он бережно хранил мой собственный секрет — сохранит и еще один, менее важный. Наконец, перекошенный рот Вила захлопнулся.
— А… Да… Напрасно, получается?
— Получается… Никому заранее не узнать, что напрасно, а что правильно. Наверное, колдун верил, что поступает правильно…
— Ты что такое говоришь, Эйна? — испуганно пробормотал Вилис. — Убивать нельзя!
Я вздохнула. К сожалению, для меня это не было так просто, как для мальчишки.
— Эйна?
— Почему, Вил? Почему плохо? Бена — нищенка и воровка, которая жила в грязи без будущего и надежды. Ринелия была молодой и красивой. Талантливой, как говорят, к тому же. Разве ее жизнь не стоила больше, чем у бродяжки?
Вилис сел напротив меня. Мальчишка был бледен и напуган, и я наконец осознала, с кем говорила и что обсуждала. Я рассмеялась.
— Извини, Вил. Сделай мне что-нибудь успокаивающее, как я учила. Хорошо?
Мальчик подорвался с места. Вилис был хорошим учеником. Он справился с заданием без подсказок, хотя постоянно отвлекался, бросая в мою сторону долгие настороженные взгляды.
И вот это недоразумение рвалось колдовать? Напуганный колдун — как смешно!
Я называла своих собратьев по ремеслу страшными людьми вовсе не за власть, которую мы получали вместе со способностью управлять силой жизни. Хотя, клянусь Создателем, эта способность давала многое! Колдуны могли исцелять, и не существовало такой болезни, с которой бы не справился умело проведенный обряд. Тот, кто направлял искру жизни, знал, как приставить на место отрезанную ногу, вернуть старику молодость, избавить женщину от бесплодия. Колдуны могли выращивать цветущие сады посреди пустыни, а некоторые умельцы даже создавали грозных химер, соединяя друг с другом разных животных… Колдуны могли бы приносить большую пользу людям. Беда заключалась лишь в одном: искру жизни мы должны были вначале добыть, отняв подходящую у кого-то. Рано или поздно любой колдун приходил к простой мысли, что одна жизнь не равнялась другой… Вот это было по-настоящему страшно.
— Спасибо, — сказала я, согревая пальцы о горячую кружку.
Я и не заметила, что мои руки замерзли.
— Ты меня напугала, — пожаловался Вил.
— Меня очень расстроила смерть актрисы.
Вилис почесал в затылке.
— Что теперь будет? Другие артисты больше не будут у нас ничего покупать?
Вот что его волновало… Я усмехнулась.
— Еще как будут. Сейчас в «Ласточку» повалят толпы, чтобы выяснить, не знаю ли я чего про Ринелию.
— А, — протянул Вилис. — Ну ладно… Тогда не расстраивайся, твоей же вины в этом нет? Я никогда
Мальчишка мне сочувствовал — я видела это по его круглому лицу. Значит, я выглядела совсем плохо.
— Почему-то все те, кому я помогаю, заканчивают плохо. Будьте с Тидом осторожнее, хорошо?
— Ерунда, Эйна! Грэз сам связался с контрабандой, и Ринелия сама все сделала!
Он так искренне это сказал, что мне на самом деле стало легче.
— Тогда не делай таких глупостей, как они. Пообещаешь мне это?
Он энергично закивал.
— Обещаю, Эйна! Вот выпей еще…
Его чай горчил.
— Давай работать, — сказала я. — Тебе еще многому нужно научиться.
В другое время смерть знаменитой артистки стала бы самой обсуждаемой сплетней на месяцы вперед, но только не сейчас, ведь Кинар готовился к Дням благоденствия. До первого летнего новолуния оставалось меньше недели, и в праздничной суете о бедной красавице почти сразу забыли.
Обо мне тоже.
Проведение обряда в первый день праздника считалось важной обязанностью лорда управителя, и Кернел должен был сейчас готовиться. Это означало, что я не могла выяснить у лорда про решение ее брата порвать с артисткой, даже если бы набралась смелости задать прямой вопрос.
На следующий день после трагического известия Кейра перехватила меня во дворе конюшни. Девушка с мечтательным видом махала метлой, скорее создавая видимость работы, чем по-настоящему наводя чистоту. Ей повезло, что у меня не было настроения делать замечания.
— Ты уходишь, уважаемая?
— Я ненадолго. Ты что-то хотела?
— Да, тетушка! Я кое-что что должна сделать! Подожди…
Я остановилась, глядя вслед девчонке, которая убежала, бросив метлу прямо на землю.
— Что сделать? — выкрикнула я, но Кейра уже возвращалась из единственной уцелевшей кладовой под жилыми комнатами…
Возвращалась с ящиком из лавки дядюшки Тала.
— Откуда это? — удивилась я.
— Один господин принес. Такой хороший господин, красивый…
Кейра улыбалась.
— Лекарь Десмий?
— Так он назвался, — девчонка закивала и поправила локон.
— Я поняла. Отнеси ящик Вилу.
— Да, уважаемая.
Она нежно прижала к себе деревянную коробку как будто это был драгоценный подарок, а не пустые стеклянные баночки среди соломы. Жизнь продолжалась. Кто-то мечтал, а кто-то умирал… По веселому городу, который готовился отмечать Дни благоденствия, я направилась к Родниковому огородку в дом Ринелии.
Моя рука замерла над молоточком. Особняки по соседству уже украсили фонариками, и ограды вокруг них выглядели нарядным. Среди всех один только дом певицы оставался темным.
На стук никто не отозвался, и я снова начала сомневаться в решении прийти сюда… Я постучала еще раз, и только тогда внутри дома раздались шаги.
— Уважаемая, травница! — обрадовалась мне Нолма, словно мы были родней. — Заходи.
Глаза у компаньонки Ринелии выглядели опухшими, а лицо — красным.
— Извини за вторжение… Не стану желать хорошего дня… Я…