Мой муж вне закона
Шрифт:
Перед дверью палаты ненадолго замираю, потому что слышу тихое кряхтение. Это он? Мой сын? А что, если я не справлюсь? Не сумею? Андрей увидит это и решит, что такая мать его ребёнку не нужна - лучше квалифицированная няня с огромным опытом работы.
Раньше я никогда не имела дел с такими крохами. О новорожденных читала только в книгах и журналах, а также смотрела видео на Ютубе. Визуально казалось, что проще некуда, но сейчас у меня почему-то потеют ладони и не слушаются ноги.
– Ты чего стоишь? – подходит сзади медсестра и легонько подталкивает
Несмело дёргаю ручку двери и оказываюсь внутри теплой и просторной палаты. Взгляд тут же приковывается к кроватке, в которой лежит мой Илюша. Мой сын. Я делаю неторопливые шаги и с трудом сдерживаюсь, чтобы не заплакать от радости, умиления и горечи одновременно… До сих пор никто не может понять причину врожденных пороков сердца у таких крох. За время беременности я ни разу не болела гриппом или простудой, поэтому хочу верить, что в диагнозе нет моей вины.
– Ну как? Чей сын – твой или папин? – усмехается детская медсестра.
– Папин, наверное… - отвечаю дрожащим голосом.
У Илюши миниатюрные пальчики и нахмуренное личико, словно снится что-то плохое. Я осторожно склоняюсь над кроваткой, целую в щёку и вдыхаю нежный молочный запах… Как я и думала – он пахнет идеально. Хочется бесконечно трогать, касаться, смотреть и ощущать как сердце наполняется особым теплом и любовью…
Медсестра вводит меня в курс дела и рассказывает обо всех тонкостях ухода за новорожденным. Когда я беру Илюшу на руки, то слёз сдержать не могу. Слушаю медсестру, понимающе киваю и плачу, поглаживая сына по спине. Я так долго ждала этого момента! Шов немного потягивает, но я не обращаю на него никакого внимания. Важно сейчас то, что происходит между мной и моим ребёнком: полное единение, связь которую прервать никому не под силу.
– Сцеживать молоко нужно регулярно! Малыш пока не может полноценно сосать грудь, поэтому этим ты поможешь ему. Очень важно, Нина, просто держать ребёнка у обнаженной груди, даже если он не сосёт. Это способствует успокоению малыша, лучшему нервному развитию и улучшению лактации.
– Я всё поняла, - отвечаю медсестре.
– Хочешь прямо сейчас попробуем.
– Хочу!
Сажусь в кресло, приспускаю топ и беру на руки Илюшу. Он забавно причмокивает губками во сне и тянется к обнаженной груди. Она с началом беременности увеличилась в размере, а соски немного потемнели.
– Можешь дать ему попробовать, - произносит медсестра.
Я следую её совету и ощущаю как по виску стекают капли пота. Волнуюсь сильно, но, кажется, у меня всё получается!
В этот момент дверь в палату без стука отворяется и на пороге показывается Андрей. Дыхание спирает при взгляде на него: красивый и строгий, в белоснежном халате поверх дорогого брючного костюма.
Его чёрные брови изумлённо ползут вверх, когда он замечает меня с Илюшей, а карие глаза затягиваются поволокой. Более щекотливой ситуации и придумать сложно, но Андрей даже не думает отворачиваться или выходить из палаты.
– А вот и папа приехал, - улыбается медсестра. – Сегодня
Глава 19.
***
– Что-то ваш папа давно не приезжал. Занят? – спрашивает молоденькая медсестра, когда заходит к нам с Илюшей в палату под поводом измерить температуру.
Она хорошенькая: белокурые волосы, вздёрнутый носик, красиво сложенная фигурка и игривый взгляд. Вся такая лёгкая, воздушная и беззаботная. Я давно отвыкла быть такой.
Муратов находился в отделении дольше меня: ухаживал за сыном и проводил здесь всё свободное время, пока я лежала в родильном отделении.
Наверняка Андрей ей понравился. Он не может не нравиться: красивый, зрелый, состоятельный и уверенный в себе мужчина... Женщины на таких словно пчёлы на мёд слетаются. Да что там, я сама в него достаточно быстро влюбилась.
Одновременно с восхищением внешностью медсестры испытываю острый укол ревности. Знаю, что не имею на него никакого права, потому что формально мы с Андреем друг другу никто, но это гораздо сильнее меня. Сознание всё чаще воспроизводит фрагменты того короткого периода, когда мы были вместе: страстные, горячие, ненасытные, пожирающие друг друга одними глазами.
Сейчас мы стали другими. Более сломленными. Каждый по-своему и Андрей, безусловно, значительно больше меня. Мне часто кажется, что с потерей любимой дочери его чувства атрофировались, но когда вижу его взгляд направленный на сына – забираю свои слова обратно.
Андрей такой большой и сильный в сравнении с малышом, что Илюшка в его руках выглядит ещё меньше и беззащитнее. Но он тоже боец. С каждым днём его показатели улучшаются и уже не за горами выписка.
– Да, отец Илюши занят, - отвечаю медсестре. – Слишком много работы.
– Ясно. Жаль, - произносит она, не скрывая разочарования, и выходит из палаты.
Мне не хочется думать, что причиной, почему Андрей стал приезжать сюда меньше, являюсь именно я, но все эмоции медсестры, которые она даже не скрывает, написаны на лице. Для неё я – основная преграда в общении с симпатичным и неженатым мужчиной. Я та, с появлением которой мужчина её мечты стал приезжать в отделение гораздо реже.
– А кто это тут у нас проснулся? – спрашиваю у сына и поднимаю его на руки.
Он теплый и пахнет моим молочком. Я уже приловчилась кормить Илюшу поочередно: сначала даю грудь, а когда он устаёт сосать и начинает капризничать, предлагаю бутылочку. Все навыки пришли постепенно. Сначала мне было страшно носить его столбиком, купать, менять подгузники и проводить необходимые гигиенические процедуры, но опытные медсестры показали как надо.
Материнство — это непросто. Я убеждаюсь в этом на собственном опыте. Это бессонные ночи, бессилие, необоснованный страх сделать что-то не так, навредить... Я просыпаюсь каждый час и проверяю дышит ли мой ребёнок? Но потом слушаю мерное дыхание в кроватке и ощущаю себя самой счастливой на всем белом свете. У нас с Андреем получился замечательный сын.