Мой муж — зомби
Шрифт:
— Девушка, вам такси вызвать? — услужливо пробурчал за моей спиной охранник, на что я слабо икнула.
— Н-нет, спасибо.
С толикой удивления обнаружив в руках каким-то чудом — или стараниями Милки — не потерянный клатч, я нашарила в нём ключи и, пошатываясь, побрела к машине. Каблуки скребли по дороге, и звук показался донельзя смешным.
— А Юлечка-то в го-о-овно… — пропела я себе под нос и прыснула, давя смех.
Жакет оказался где-то потерян, и мне стало ужасно холодно: прозрачная блузка не грела совсем. С третьего раза попав в кнопку
— Тр-тр-трр… мы едем-едем-едем в далёкие края… хорошие соседи, счастливые друзья…
Врубив радио и печку, я постаралась выдохнуть и сосредоточиться. Мне нельзя было ехать на такси и бросать тут машину, иначе утром придётся за ней ехать, оставлять Вадима с Ниной Аркадьевной… хреновая идея. Нет уж, не настолько я и пьяная — по пустым улицам потихоньку доеду. Пару раз сжала переносицу, чтобы сбросить стоящую перед глазами дымку, а затем как можно более уверенно взялась за рычаг передач. Так, плавно сдаём назад… по чуть-чуть…
Шмяк.
Отчётливый звук удара тут же дополнился оглушительной сиреной.
— Ойч…
Втянув голову в плечи, я одним глазком посмотрела в зеркало заднего вида и закусила губу: бампер смачненько впечатался в капот той самой матовой «Ауди» и к чертям разбил фару.
Ну я же потихоньку! И как так вообще вышло…
Уставшая тяжёлая голова не выдержала громкого звука орущей сигнализации и опустилась на руль. Дико хотелось лечь и уснуть прямо сейчас.
— Девушка! Эй, мадам, подъём! — заорал взбешённый мужской голос совсем рядом. — Охренеть, она там спит! Слышь, курица, а ну выползай!
Водительскую дверцу беспардонно рванули, и поток холодного воздуха снова укусил кожу. Я поёжилась и со вздохом откинулась на сиденье, не без усилия разглядев перед собой крупного бритоголового мужика в добротной рубашке.
Злого, как все адские черти.
— Прости-те… Это ваша машина? — пробормотала я, виновато потупив взгляд. — Вы только не вызывайте никого, я заплачу…
Нашарив на пассажирском сиденье брошенный там клатч, я открыла его и вытрясла содержимое — «Айфон», помада, зеркальце, расчёска, салфетки, кошелёк. Вывернув последний наизнанку, с грустью осознала, что взятые с собой деньги уже успела оставить в клубе.
Вот непруха.
— Заплатит она, ага, — хозяин поруганной тачки зло сплюнул на асфальт. — Бухая в сопли. Мужик у тебя есть, с кем разговаривать по-нормальному?
— Есть, — пробубнила я слабеющим голосом, потому как этот бритоголовый упорно расплывался, а сознание уносило в туман. Не особо соображая, сунула ему телефон и с облегчением снова положила голову на руль. — Там… Женька. И дверь закройте, холодно же.
Бритоголовый смачно выругался, но телефон взял и закрыл дверь. Я же уплыла в ласковые объятия черноты, которая качала тело и заводила в голове блаженные «вертолётики».
Кажется, длилось это не больше пары минут. Потому что в следующий момент в окно настойчиво постучали, и пришлось разлепить веки, нащупать
— Ты что тут… ик… делаешь? — прошептала я, завидев знакомую черноволосую макушку и горящие в темноте болотные глаза.
— Жопку твою из дерьма вытаскиваю, не заметно? — прошипел Матвей, кинув короткий взгляд на бампер. — Ничего лучше не придумала, да — в таком виде и за руль?
Ответить я не успела: из «Ауди» выбрался бритоголовый и направился к нам.
— Эй, ты жених этой швабры? — гаркнул он на всю парковку, благо, пустующую в такой час. — Я вроде с тобой говорил? Или у неё каждый хер женихом подписан?
Я глухо простонала, слипшимся от текилы разумом сопоставив два и два: он позвонил не Женьке, а тому, кто значился в контактах как «жених». Вадику. Но трубку тот взять не мог, вот и вышло, что вызван в качестве спасательной бригады оказался бокор.
М-да уж… Так, мне не помешает свалить. Прямо сейчас. Если эти двое не поубивают друг друга, то прибьют меня, оба. Заставив себя поднять зад, я сбежала так далеко, как получилось: перекинула безвольную тушку на пассажирское сиденье прямо поверх рассыпанных на нём дамских безделушек.
— Со мной, да, — спокойно отозвался Матвей и достал из внутреннего кармана пачку пятитысячных купюр, выглядящих очень знакомо. — Извините, она просто перепила. Давайте без ДПС, миром разойдёмся?
— А вы часом не прихренели оба? — не унимался бритоголовый, хотя деньги небрежно свернул и сунул в карман джинсов. — Сначала эта овца мне разбивает тачку, а ты блин в курсе, ущербный, сколько сейчас запчасти на неё стоят?! Потом я тут час сижу, жду адекватную рожу, а приезжает додик на токсе! Короче, чучело — платите ещё столько же, или я ментов вызываю. Вон, охранник свидетелем будет!
Почему-то в этот момент мне стало страшно. То ли от того, что начал выветриваться алкоголь, то ли от раздражённого прищура Матвея, то ли от того, как он во время этой тирады протянул руку к карману и вынул из него знакомый портсигар. Я скинула туфли и забралась на сиденье с ногами, растирая окончательно замёрзшие плечи.
— Думаю, этой суммы вполне хватит, чтобы восстановить машину — у неё всего-то одна фара разбита, — невозмутимо ответил Матвей, не дрогнув ни единой мышцей лица.
— А я думаю, что прямо сейчас вызову ментов!
— Ну… удачи! — на этих внезапных словах бокор вдруг высыпал из портсигара какой-то чёрный песок прямо под ноги бритоголовому и одним прыжком подлетел к водительской двери «Пежо».
— Какого…
— Юль, не сейчас! — рявкнул он и провернул ключ в зажигании.
Спешно выжав газ, Матвей выруливал с парковки, и я смогла увидеть через лобовое стекло, как бритоголовый не просто ничего не предпринимал, он вовсе… застыл. Как стоял, с раскинутыми в возмущении руками и перекошенной мордой, с открытым ртом, который не мог закрыть, и безумно вытаращенными глазами. В темноте и со светящим в другую сторону фонарём это было не видно у дверей клуба, зато хорошо мелькнуло в свете фар.