Мой (не)любимый дракон
Шрифт:
— Готова?
— Нет!
— Тогда держись крепче, — смеясь, посоветовал мне.
Твёрдая почва под нами сменилась опасным ощущением невесомости. Я приоткрыла глаза, чтобы увидеть, как блестят на солнце вытканные узоры, и тут же зажмурилась снова. Всхлипнула приглушённо, когда в лицо ударило раскалённым воздухом: сорвавшись с места, мы понеслись навстречу этому самому солнцу.
Полёт над Жемчужным городом остался в памяти ярким, искрящимся эмоциями воспоминанием. Мы то стрелой мчались вверх, навстречу перистым облакам, растянувшимся по лазоревой глади неба. То скользили на расстоянии вытянутой руки над крышами домов, над пышными кронами деревьев,
Чары ковра прочно удерживали нас на месте, но я всё равно продолжала испуганно жаться к тальдену до самого приземления на грешную землю. Когда чудо-половик растянулся на порыжевшей под закатными лучами траве, у меня появилось непреодолимое желание тоже где-нибудь растянуться. Увы, на людях это не представлялось возможным. Оставалось только облегчённо выдохнуть и, уткнувшись лбом в драконью спину, ждать, когда перестанут трястись поджилки и кружиться голова.
— В следующий раз, эсселин Сольвер, полетите сами, — явно издеваясь, пригрозили мне.
— Упаси богиня! — Я тут же прытко подскочила, проигнорировав ропот плоти. Поспешила отодвинуться от истребителя моих нервов (от обоих своих истребителей) на безопасное расстояние и искренне порадовалась ощущению твёрдой почвы у себя под ногами. — Буду левитировать в спальне. Ну а если всё-таки наберусь храбрости, так уж и быть, покатаю Гленду с Ариэллой по замку. И не больше.
— Не надоело шокировать моих подданных? Пожалейте нервы старейшин, — рассмеялся Герхильд.
Искренне, весело, заразительно.
Не сдержавшись, тоже хихикнула:
— Вы сами его мне купили. Если что, скажу, чтобы все претензии предъявляли Вашему Великолепию.
Как это ни печально, но всё хорошее и приятное рано или поздно кончается. Закончилось и наше свидание. После воздушной экскурсии по Жемчужному городу, возвращение в город Хрустальный на фальвах показалось мне детской забавой. Я больше не сидела как на иголках, вздрагивая от малейшего покачивания повозки, а, наоборот, расслабленно растеклась по сиденью. Не заметила, как задремала под шелест ветра и мерное хлопанье крыльев.
Проснулась от ласкового прикосновения к своей руке и услышала тихий с хрипотцой голос:
— Я обещал показать тебе Храм весны.
Встрепенулась, силясь подавить зевок, и выглянула в окно. Чтобы напороться взглядом на сизое, густое марево, так часто нависавшее над императорским замком.
— А мы не замёрзнем?
В карете было тепло, если не сказать жарко (спасибо присутствию Скальде), но льдисто-снежная панорама совсем не воодушевляла на продолжение променада.
— В Храме весны не бывает холодов. Никогда.
Немного погодя, уже когда начали снижаться, моим глазам открылось ещё одно чудо Адальфивы. Древнее святилище, находившееся на границе Сумеречной империи и Рассветного королевства, окружали обледенелые пустоши. Храм Весны тёмной кляксой отпечатался на сероватой глади. Этакий оазис посреди бескрайней снежной пустыни. И чем ниже мы опускались, тем более чёткими становились очертания полуразрушенных стен, как обломки корабля, потерпевшего крушение, плававших в океане зелени.
Будто и не покидали Жемчужный город… Здесь природа тоже радовала взор буйством красок, не пряталась под толщами снега. Отовсюду слышался
Только-только нашу карету потряхивало в капкане свинцовых туч, и вот уже под ногами шуршат, словно о чём-то заговорщицки переговариваясь, травинки. А фальвы, сложив свои огромные вороные крылья, их с упоением выщипывают.
— Не думала, что на земле есть место, ещё более прекрасное, чем Жемчужный город, — прошептала я, не в силах отвести взгляда от высоченных колонн, подпиравших своды храма. Вернее, то, что от него осталось.
Наверняка в древние времена это было одно из красивейших строений в мире. Сейчас же о былом величии напоминали лишь зубья густо оплетённых лианами стен и вот эти горделиво вздымающиеся к небу белёсые пики, а также убегавшие к ним изъеденные временем ступени. Мрамор колонн растрескался, и из щелей выглядывали пёстрые головки цветов. По камню прыгали, явно взбудораженные нашим визитом, в ярком оперенье птицы. Самые пугливые прятались в паутине зарослей. А те, что посмелее и любопытнее, постепенно подлетали к нам всё ближе.
Одна оказалась настолько храброй, что не побоялась усесться мне на плечо. Что-то прочирикав на ухо, вспорхнула и опустилась на мою заблаговременно раскрытую ладонь.
— Эйлинны приветствуют тебя в своей обители.
— Эйлинны?
— Хранители храма, — с улыбкой просветил меня Скальде.
А я, недоумённо хлопая ресницами, уставилась на крохотное с ажурным хохолком создание.
— Вот эта маленькая красавица — аж целый хранитель?
— Эйлинны видят помыслы людей. Явись мы сюда с дурными намереньями, вместо беззащитных пичуг встретили бы безжалостных хищников.
— Приятно познакомиться, госпожа эйлинна, — вежливо поздоровалась я и пообещала нежно чирикающей крохе, что ничему здесь не причиню вреда. Не сорву даже травинки. Ну а что касается обжор-фальвов — за них в ответе Скальде.
— У вас очень живописные развалины, — польстила пестрокрылой красавице, и та, что-то звонко прощебетав на прощание, отправилась летать вместе с другими хранителями.
Дорожка из светлого камня, огибавшая поросшие цветами ступени храма, убегала вглубь зелёного рая. Мы шли в тишине, любуясь красотами давно покинутого людьми и богами места. Пока не упёрлись в полуразрушенную стену. Шероховатый камень блестел от струившейся по нему капели. Вода стекала в глубокую каменную чашу, наполняя пространство монотонными всхлипами-всплесками. Словно горько плакал кто-то невидимый. Обойдя обломок стены по кругу, я так и не поняла, откуда сочится влага.
— Как интересно… Камень как будто плачет.
— Этот источник называется «Слёзы Юны». — Скальде встал со мною рядом, скользя по источнику задумчивым взглядом. — Так звали алиану — невесту Хэйдерга I, правителя Рассветного королевства. Она обманула его и была приговорена к вечному заключению в стенах храма.
Я поёжилась:
— Какое жестокое наказание.
— Справедливое по меркам того времени. Да и сейчас порой такое тоже случается, — безразлично отозвался дракон. — Юна надеялась стать ари правителя ради спасения другого мужчины, — тихие слова, от которых у меня мороз побежал по коже. — Того, которого по-настоящему любила и которого её отец, мечтавший породниться с королевской семьёй, поклялся убить, воспротивься дочь его воле. Хэйдерг полюбил девушку, хотел сделать её своей ари. А она лишь притворялась в него влюблённой. Узнав правду, Огненный не простил обмана и наказал всех: отца Юны, её возлюбленного и саму невесту, так долго лгавшую ему.