Мой ненастоящий
Шрифт:
Не так уж я и против этого момента…
— Я не настолько ослаб, чтобы не удержать в руках рубашку, — произношу, ныряя ладонью в рукав.
Она молчит. Лишь глубоко выдыхает, будто давя в себе досаду. И тонкие пальцы, даже помогая мне в одевании, почти не прикасаются ко мне. Лишь мимоходом, когда проходятся по плечам. Я не удерживаюсь, ловлю маленькую ладошку Цветочка, прижимая её к своему плечу.
— Пока ты рядом, я чувствую себя живее.
Эта мысль должна была остаться просто мыслью.
— И не хочешь лечиться ты тоже из-за меня? — едва слышно шепчет этот упрямый Цветочек, опуская ресницы. Да, не такой реакции на мое признание я ожидал.
— Поехали домой, — крепче сжимаю её ладонь, — я устал от этого места.
— Так говоришь, будто у меня есть право выбора, — бесцветно откликается Маргаритка, болезненно кривясь, — будто я могу тебе сказать «нет, не поедем» — и ты ко мне прислушаешься.
— Идем уже, — чтобы заставить её сойти с места, приходится приложить усилия, — посмотрим, не поседел ли Яр, пока мы тут с тобой снимали напряжение в наших отношениях.
41. Маргаритка
Ярослав не поседел. Хотя судя по его напряженному взгляду и дискуту с врачом, прекратившемуся ровно в момент появления нас с Владом в холле отделения — он явно пытался продавить доктора на операцию без согласия упрямого пациента. И доктор не сказать, чтоб уж очень железобетонно стоял на том, что не может этого сделать.
Впрочем, ничего толкового мы все равно не услышали.
— Братец, спешу тебя обрадовать, счет из этой клиники тебе придет скромненький, — ехидно роняет Влад, только замедляясь, не останавливаясь, — я выписываюсь отсюда, прямо сейчас.
Ярославу приходится пуститься за нами следом.
— Ты ведь не серьезно? — тон у моего деверя просто убийственный. — Влад, ты осознаешь все последствия своего идиотского упрямства?
— Я осознаю, что они почти неизбежны, — ровно отрезает мой муж, не замедляя шага.
— Почти? — Ярослав Ветров кислотностью своего голоса, наверное, может сталь прожигать, не иначе.
Влад не отвечает, не останавливаясь ровно до дверей поджидающего нас у ворот клиники такси. Когда он успел его вызвать? По всей видимости, еще до нашего с его братом появления. Простой будет бешеный, с учетом всех наших «развлечений»…
Щеки сами по себе нагреваются, при мысли о произошедшем в палате. Безумие. В квадрате. В кубе! В тринадцатой степени!
Я сошла с ума. Но сожалеть об этом как-то не получается.
— Садись, Цветочек, — Влад открывает для меня дверь. И здесь корчит из себя джентльмена и пускает мне пыль в глаза. Не многовато ли чести для инкубатора, а?
— Значит, так и свалишь? — я будто слышу, как с едва слышным кипением выкипает молоко из кастрюльки Ярослава Ветрова. — Не удостоив меня даже жалким комментарием по нынешней ситуации?
Я вижу, как жестко стискиваются пальцы Влада на дверце машины. Да, по всей
— Тут нечего комментировать, Яр, — через силу произносит он, — я знаю свой диагноз, мне уже набросали сроки. Я предпочитаю закончить свою жизнь на своих условиях. Уж прости, братец. На моих похоронах разрешаю тебе оторваться. Только «Ногу свело» на поминки не заказывай, всегда их терпеть не мог.
— Мы оба знаем, что решения есть.
— А я знаю, что те решения не дают никаких гарантий и не являются панацеей. Я уже общался с хирургами. Мягко говоря, шансы у меня не очень хорошие.
Каждое его слово — будто вонзается маленьким ножом в мой живот. Вонзается и проворачивается вокруг своей оси.
Невозможно так просто слушать эти вещи.
Я его потеряю. Потеряю. Это неизбежно!
— Мы можем это обсудить, — Ярослав не желает сдаваться. И надежды не теряет, в отличии от меня.
— Не сейчас, Яр, — Влад качает головой, от него буквально веет усталостью, — я не в форме для этой беседы.
По всей видимости, «не сейчас» дает Ярославу повод для оптимизма, потому что больше он дискут с братом не продолжает, позволяя ему сесть рядом со мной. И даже уехать.
Провожая взглядом здание клиники, фигуру деверя, не уходящего с парковки, пока наша машина еще видна, я ощущаю, что не справилась. Не смогла вообще никак повлиять на решением Влада. А ведь Ярослав на меня надеялся! И с чего он взял, что у меня хоть что-то получится?
Больно настолько, будто это мне вырезали что-то без наркоза. В какой-то момент меня размазывает настолько, что я перестаю обращать, что вокруг меня происходит.
И с третьего раза слышу…
— Цветочек! — настойчивый и даже слегка обеспокоенный тон, будто оплеуха лично для меня.
Ему сейчас в тысячу раз сложнее, хуже, а я тут подыхаю от рефлексии. Господи, какая же я жалкая, просто слов нет…
— Ты хорошо себя чувствуешь? — мое чудовище вглядывается в меня, будто это у меня, а не у него можно найти на лице признаки болезни.
— Мне что-то нехорошо, мы можем остановиться подышать? — я улыбаюсь очень коряво, сама это понимаю.
— Девушка, вы с ума сошли, мы на мосту вообще-то, — возмущенно вклинивается водитель такси, — мне что, из-за ваших капризов штраф платить?
— Нормально, я могу потерпеть, — попискиваю я, уже жалея, что не откусила себе язык еще при рождении. Немой хоть казалась бы поумнее.
— Здесь четыре полосы движения, — ровно замечает Влад, — а значит, запрет остановок на этот мост не распространяется. Останавливай, шеф, не видишь — моей жене плохо.
— А если распространяется? — не будь водитель пристегнут — взлетел бы в воздух от праведного негодования.
— А если вдруг и распространится, штраф оплачу я, и на моральный ущерб наброшу, — требовательный тон Влада становится более недовольным, — останавливай уже…