Мой непутевый дедушка
Шрифт:
Семеновна в тот день немного ослабила вожжи — вероятно, теплынь на улице, озорное чириканье воробьев и по-весеннему чистое, веселое небо действовали на всех людей, включая и заслуженных учителей России, расслабляюще.
В отличие от других преподавателей Семеновна не расхаживала по классу, запруживая ручейки плавающих по партам записок, а сидела за столом и вещала про последние дни Второй мировой войны:
– Японская военщина, понимая безнадежность своей ситуации, тем не менее не сдавалась. Мощная пропагандистская машина работала на войну. Сотни обманутых «самураями»
– Тоже мне, нашли проблему, — процедила Мама, — садились бы в самолет по двое…
Класс зашелся от хохота. Даже Семеновна, прикрывая рукой рот, залилась сухим, рассыпчатым смехом. Да, положительно в тот день в природе разливалась какая-то непостижимая благодать.
После окончания занятий Васька, улучив момент, показал Ленке знаками, что он ей перезвонит, и умчался искать лысого невзрачного контролера.
Место поисков, к счастью, теперь было сужено — Мама жила в районе станции «Сокол», а значит, с большой долей вероятности можно было предполагать, что ее дядя шерстит «зайцев» на линии трамваев, которые ходили вдоль по Ленинградскому проспекту.
Васька выскочил со станции «Сокол» и огляделся в поисках киоска, где можно было бы приобрести талоны на проезд. Начинать знакомство с принципиальным дядькой, не имея в руках пробитого по всем правилам талона, не хотелось. Выложив за талоны положенную плату, Васька в который раз тяжело вздохнул — на эти деньги можно было бы купить отпадный коврик для компьютерной «мыши»… Но ничего не поделаешь…
Прокатавшись почти полтора часа, Васька начал уставать от трамвайной суеты, бесконечных дерганых движений вагона, ругани теток-вагоновожатых, которым то и дело приходилось вскакивать со своего места и вручную, с помощью ломика направлять в нужную сторону неработающие «автоматические» стрелки.
За это время билеты проверяли два раза — какая-то девица неопределенного возраста в страшной боевой раскраске и помятый жизнью парень, от которого подозрительно пахло перегаром.
В который раз проезжая мимо «Сокола», Васька вышел из трамвая и двинулся к ближайшей палатке, чтобы перекусить.
–
Расследование, как ни странно, не приносило ему того интереса, который всегда присутствовал, когда он читал о них в детективах. Поиск свидетелей и улик оказался процессом довольно занудным и денежно обременительным. Никаких погонь на «Харлеях» и блондинок в красных «Порше» в этом деле не наблюдалось.
Васька, размышляя об этом, горько усмехнулся. Ну да, он не Джеймс Бонд. И, весьма вероятно, вся эта история с дедом прояснится каким-нибудь неожиданным образом, а он, Васька, как всегда, останется в дураках, и над ним будут смеяться и маманя, и папаня, и дед. Ну, ничего. Зато, во-первых, его совесть будет чиста, потому что, видя факты так, как он видит их сейчас, ничего не предпринимать — это преступление, чтобы там ни говорила мама. А во-вторых, не случись вся эта история —
С трудом выдирая зубы из «сэндвича порционного», Васька потянулся за остатками пепси-колы и тут приметил одного невзрачного мужичонку, что, не торопясь, шел к трамвайной остановке.
Автоматически с начала этого дня Васька отмечал вокруг себя лысых, но их, на удивление, встречалось совсем немного — по крайней мере, реклама средств от облысения попадалась ему на глаза гораздо чаще. Был ли мужичонка лыс целиком, Васька определить не мог — голову его прикрывала фетровая шляпа.
Но, как бы то ни было, незнакомец подошел к трамвайной остановке и, развернув газету, погрузился в чтение.
Васька одним глотком расправился с остатками пепси и, не отрывая глаз от заинтересовавшего его человека, двинулся к остановке.
Так и есть! Мужичонка читал газету «Известия», что явно выдавало в нем консервативные наклонности. Васька отошел чуть в сторону и стал терпеливо ждать. К его удивлению, первый трамвай Объект, как стал его мысленно величать Васька, пропустил. Зато он вошел во второй. Васька последовал за ним.
Объект, ни на кого не оглядываясь, что для Васьки явилось несомненным доказательством его коварства, скромно встал в уголке у кабины водителя и снова уткнулся в газету.
Васька отвоевал себе место рядом с компостером и стал лихорадочно соображать, что ему делать дальше. Может быть, разговор с Объектом лучше начать с честно уплаченного штрафа? Контролер, наверное, будет доволен — им же зарплата от суммы взятых штрафов идет. А потом будет легче завязать разговор — пока он будет квитанцию выписывать, сдачу отсчитывать…
С другой стороны, принципиальный Мамин дядька мог с нарушителями быть и строгим — чего ему с ними в беседы вступать?
Времени для выбора вариантов оставалось все меньше — приближалась следующая остановка. До этого момента — и Васька это знал — никто его оштрафовать не мог. Но вот после…
Наконец, Васька решился и полез в карман за талоном.
– А твой билет где? — опустилась ему на плечо чья-то тяжелая ладонь.
Васька изумленно оглянулся — неужели теперь контролеры по двое работают? — и тут сердце его упало. За ним стоял Кожаный собственной персоной!
От неожиданности Васька растерялся. Память услужливо подкинула ему один эпизод из какого-то детектива, где преступники выкрали жертву прямо из троллейбуса, представившись контролерами. При этом они лихо подменили пробитый талон и, якобы потащив жертву в милицию, запихали ее в машину и увезли в какие-то казематы.
Попасть в подобную историю Ваське совсем не хотелось.
– А я еще остановку не проехал, — заявил он, нагло глядя в глаза Кожаному.
– Да-а? — процедил тот. — А ну-ка, давай на выход, там разберемся…
Васька испугался не на шутку. Детективный сценарий развивался самым наихудшим образом. Теперь стоит ему, Ваське, выйти из вагона — и что будет дальше, страшно даже подумать.
– Никуда я не пойду, — рванул Васька свой рукав из руки Кожаного. — Я как раз собирался этот талон пробить.