Мой неверный муж
Шрифт:
Я отрицательно покачал головой, хотя догадывался.
— Ни с чем! У нее даже сисек нормальных не было. Я оплатил ей сиськи-письки-губы.
— Станислав Олегович, с женой ясно, но алименты на детей платить придется. Вы же не будете настаивать на отрицании отцовства?
Дети — это наше благо, будущее, цветы жизни и то, что останется после нас. Я работал с разными людьми и бывало, что искажал закон в свою пользу. Выиграть хотел. Но я не воевал против детей.
— Конечно, мелкие мои! Платить буду.
Я открыл папку и достал выписку его банковского счета. Это только то, что проходило
— Одна третья от вашего месячного официального дохода — два миллиона сто тысяч.
— Два мульта на детей?! — воскликнул ошалело. — Да они что, на золоте срать будут?! Не-е, так не пойдет. Тринадцатилетний пацан и десятилетняя девчонка столько просто не потратят, а их сука мамаша не должна получить и копейки на себя с этих денег.
Это действительно очень жирно.
— Я буду ходатайствовать о фиксированной сумме.
— Да, тысяч по сто каждому готов платить, и чтобы их мать отчет давала за каждую копейку.
Что же, пожелания клиента учел, будем работать. Мое мнение как мужчины, мужа и отца не имело значения. Только выиграть процесс.
Вечером отец пригласил к себе, новые контракты с азиатскими поставщиками посмотреть. Я поехал по новому адресу — в дом к Динаре. Папа ей тоже купил недвижимость в районе нового Кунцево. Есть там пара улочек с симпатичными домиками. Отец не мог обделить новую жену: раз у первой дом, значит, и второй нужно, но, естественно, не такой большой.
— Здравствуй, сын, — мы обнялись. Он хорошо выглядел, реально помолодевший и бодрый. Навстречу вышел и Давид. Он тоже приехал, мы побратались.
Обосновались в кабинете, дела обсуждали. Вошла Динара с подносом: в домашнем, но красивом платье, глаза в пол, темные волосы спрятаны под платок. Даже дома придерживалась обычаев: не демонстрировала красоту никому, кроме мужа. Мы родня, перед нами можно и с непокрытой головой, но, вероятно, молодая жена отца очень религиозна. На столе мигом оказался чайник, стеклянные стаканчики, мед, орехи, печенье. Интересно, каким ужином она нас порадует?
— Дядь Адам, какая у тебя кроткая и послушная жена. Завидую по-белому. Моя Лота мне весь мозг проела. Знал бы, что такая склочная и ревнивая, никогда бы на ней не женился!
Мы сели за стол: хаш из баранины, ягненок из печи, рис и пирожки. Динара накрыла стол и оставила нас общаться, не фильтруя информацию и тон. Мы все прекрасно знали, что брак с Лотой был устроен отцом Давида. И моим тоже. Когда-то папа ударил по рукам с Галиевым, чтобы нас поженить, когда девочка в возраст войдет. Я поступил на юридический, собрал шмотки и ушел из дома. Жениться по указке не собирался! Отец замял скандал через брак племянника. Хоть какое-то укрепления и слияние. Выбора Давиду, естественно, никто не давал, а чтобы идти против семьи, нужно быть менее практичным и более вдохновленным, чем Дава. Его вполне все устраивало, а ругать жену уже вошло у него в привычку.
— Нет плохих жен, Дава. Есть мужья, которые не умеют с ними обращаться, — хмыкнул отец.
Я молчал и слушал: чему-то удивлялся, что-то на ус мотал. Поблагодарил Динару, которая буквально вплыла в столовую и тенью убирала остатки ужина. Затем подала крепкий кофе и сладости.
— Дядь Адам, ну расскажи, как это — две жены? — неожиданно спросил Давид. Мы хоть
Отец бросил на меня короткий пытливый взгляд. Когда объявил о помолвке с Динарой, то меня лично позвал на разговор: объяснил и заверил, что я его первенец и наследник. Я только ответил, что если мама согласна, то и я истерить не собираюсь. Неожиданно было, это да. Столько лет с мамой жили и никаких женщин. Я даже о любовницах не слышал, и тут такое! Получается, что нет ее, моногамной любви: рано или поздно ружье стреляет в соседнюю мишень. Всегда. Вот и мое выстрелило.
— Если у мужчины большое сердце, и он сможет искренне любить двух женщин, то станет очень счастливым, — мудро изрек, затем нас осмотрел. — Но вам, оболтусам, лучше даже не начинать.
— Дядя Адам, вот ты счастливым выглядишь, а я вот несчастный и выгляжу так! — Давид ударил себя в мощную грудь. Ага, самый несчастный из людей. Ну-ну. — Лота совсем озверела: отчета требует, телефон проверяет, истерит и ревнует. Куда, с кем, во сколько вернешься! — Давид обреченно уронил темную голову. — Точно возьму вторую жену! Надеюсь, хоть с ней отдыхать буду!
— Дава, вторая жена — это не развлечение, — парировал отец. — К этому с умом подходить нужно. Чтобы не обидеть и не оскорбить ни одну из женщин. Если есть желание просто таскаться по бабам, то делай это, как делал раньше. А Лота пусть будет хозяйкой. Если хочешь потешить самолюбие самим фактом возможности взять еще одну женщину, то не нужно. Дом должен крепостью быть, а не полем боя.
— Ох, дядя, умеешь ты мозги вставить словом, — Давид ко мне повернулся. — А ты, Марат, не хочешь?
Я раскуривал кальян, расслабленно откинувшись на подушки. Глубоко затянулся и выпустил густую ароматную струю в потолок.
— Никогда не думал об этом, — лениво и коротко ответил. Не вижу смысла спорить над тем, что невозможно. Полина и вторая жена — даже в одном предложении стоять не могут. Буквы разного алфавита. Я согласен, что папа очень бодр и молод стал, взяв в постель молоденькую Динару, но так-то для этого не обязательно было жениться. Нет, официально по документам у него одна жена, но Никах имел ту же силу, только в религиозном смысле. В общем-то, мне это совсем неинтересно. Две жены. Два дома. Дети от разных женщин. Нет, не мое это. Никогда не привлекало.
— Как после вечеринки домой добрался? — Давид сегодня был чемпионом по неудобным вопросам.
— Ну ты вспомнил, — зевнул я. — Нормально. Напился, правда…
— Мне показалось или ты с девочкой ушел? — с ухмылкой поддел. Он всегда потешался над моей верностью. По-доброму, но все же. Мне всегда было похер.
— Показалось.
— Да ладно, брат, думаешь, Полине сдам? — продолжал допытываться.
— Дава, я жену люблю. Мне вот это все блядство не нужно.
— Да-а, — протянул, — крепко она тебя за яйца взяла. Хотя… Знаешь, я даже немного завидую: жениться по любви и сохранить чувство на годы — это счастье. А жить с опостылевшей бабой… — покачал головой. — И развестись с ней не могу, и видеть тоже не могу. Баб дохрена, очередь в мою постель, а счастья нет. Ладно, — протянул руку, — бывай, Марат. Полине привет передавай.