Мой неверный муж
Шрифт:
Я достал телефон и открыл наш с Камиллой чат. Мы не переписывались тоннами, но иногда она писала мне короткие пошлые сообщения, сиськи, трусики, как мастурбирует на меня. Я отвечал супер лаконично и, естественно, никаких дикпиков, но все равно картина однозначная…
Полина практически не дышала, часто моргала, дрожала вся, листая переписку. Последние сообщения исключительно о ребенке. Моем ребенке от другой женщины.
— Это шутка такая? — оторвала взгляд от телефона с доказательством моей измены и непонимающе посмотрела
— Нет, не шутка. У меня уже как полгода любовница, а ты и не заметила. И после этого ты хорошая жена, Поля? — вкрадчиво поинтересовался.
— Я… — Полина выглядела обескураженной. — Я доверяла тебе… — сглотнула громко. — Не думала, что ты можешь так со мной…
Давно не видел на ее лице такой ошеломительной растерянности. Кажется, я смог удивить жену.
— Ты такая занятая, дорогая жена. Я полгода подъедаюсь на стороне, а ты ни одной рубашки не проверила, чужого волоска не заметила, ничего не видела, кроме свой гребаной клиники, — был намеренно жесток. Пусть и свою вину почувствует. Передо мной и детьми. Забросила нас.
— У тебя другая женщина… — повторила вслух. Поверить пыталась.
— Да и она беременна, — резал правду-матку. Все равно узнает, пусть лучше от меня. Да и по сообщениям все достаточно ясно.
— Так значит… — взгляд моментально холодным стал. Поверила. — Ну поздравляю, папаша, — надменно вскинула голову и, взвесив на ладони мой новый айфон, швырнула его в стену. Ему пиздец, но пусть это будет самой большой моей потерей. Поля резко развернулась, уйти хотела, но я схватил со спины, к себе прижал. Нам нужно обсудить нашу новую реальность.
— Давай подумаем, как будем жить дальше, — шепнул в волосы.
— Жить дальше? — билась в моих руках. — Один из твоих коллег адвокатов, которого я обязательно найму, благословит тебя от моего имени и на развод и на отцовство! Пусти! — снова дернулась.
— Да щас! — развернул к себе, в глаза заглянуть хотел. Там будут ответы на мои вопросы. Взгляд обжигающе ледяной. Там ничего нет: ни обиды, ни тоски, ни жалости. — Никакого развода не будет. Адвокатов не будет. Судов не будет, — твердо и жестко.
— Размечтался! — с неожиданной силой толкнула в грудь. — Я чувствовала, что с тобой что-то происходит. Переживала за тебя. Допускала, что симпатия к другой появилась и мучает тебя, но даже не предполагала, что ты обратился в помойного козла! Дай мне пройти! — еще раз толкнула. — Видеть тебя не могу!
— Что вы бабы все такие гордые? — скривился я. — Чуть что — ухожу!
Я адвокат, и много видел обиженных женщин. Сначала уходили, хлопнув дверью, потом остывали и шли на мировую.
— Может, поборешься за мужа, м? Не самый хуевый я у тебя!
— У меня ли?! — Полина рассмеялась, да так, будто ножовкой по сухожилиям прошлась. — Ты по рукам пошел, Марат Адамович. Обыкновенный блядун. Нет в тебе особенного мужчины. Был когда-то, да весь вышел, — она даже не пыталась
— Полина… — едва держался, чтобы не стереть эту злую стервозную улыбку, закрыв ей рот самым неприличным способом.
— Зачем бороться за тебя? — так искренне удивилась. — Ты же не борешься за использованный презерватив. Я не борюсь за использованный тампон. Зачем мне бороться за использованного мужчину?!
— Я типа и нахуй тебе не нужен?! — взревел яростно. Хорошо, что дети сегодня ночевали у моих родителей.
— Твой хуй может кому-то и нужен, но точно не мне. Я слишком брезглива, — скривилась Полина. — Но ты за меня не волнуйся. В России сто семьдесят миллионов человек, думаю, если уж мне понадобится член, подходящий найдется, — и подмигнула стерва.
Она хотела уйти, но я перекрыл дорогу к отступлению. Нет, мы сейчас должны решить. Нельзя ее отпускать.
— Я не пойму, — свела брови, — ты чего от меня хочешь? Встретил бабу, влюбился, ребенка заделал, разводись и живите. Спасибо, что в известность поставил. По-козлячьему, ну хоть как-то. В общем, совет да любовь, и свали уже с прохода!
— Нет, Полина, ты не уйдешь. Я тебе по-русски сказал: никакого развода. У тебя два пути: либо я живу на два дома, либо ты бросаешь клинику, занимаешься детьми и бытом, тогда живем по-прежнему. Ребенку помогать буду, но больше никаких измен. Я клянусь.
— Ха! — фыркнула Полина. — Мне не нужен ни ты, ни твои клятвы! Живи, с кем хочешь и как хочешь. Мы с детьми уйдем!
— Нет, — теперь пришла моя очередь злорадно улыбаться. — Дети останутся у себя дома. Ты не заберешь их. Они Загитовы и будут со мной. Если хочешь быть рядом с ними, то сейчас успокоишься, разденешься и ублажишь любимого мужа.
— А рожа не треснет? Нет? — сложила руки на груди.
— Ты ведь не хотела детей. Я решил проблему и…
— Ах так! — прервала эмоционально. — Это я тебя на блядство толкнула?! Хреновая у тебя жена, Марат Адамович. Аж детей на стороне делать приходится. Ай-яй-яй, — покачала головой. — Как вы обычно замолаживаете кандидаток в любовницы? — нарочито задумалась. — Жена фригидная пила, секс раз в сто лет, на грани развода. Ты дальше пошел: жена больше не хочет детей, давай трахаться деточка. — уничтожающе улыбнулась и сама подошла вплотную. — Понюхал чужую писечку? Понравилось?
— Полина, — выдавил сквозь зубы. Задушу за злой язык! Как она умеет все выворачивать, что звучит до блевотины гадко. — Не будь стервозной сучкой. Ничего смертельного не произошло. Все решаемо. Ты умная женщина. Понимаешь ведь, что зависишь от меня по всем фронтам. Я люблю тебя, Полина.
Она коротко хохотнула. Я заскрежетал зубами.
— Я люблю тебя, — надавил голосом. — Я признаю только ребенка. Баба мне нахер не нужна.
— Зря, Мартик, — назвала треклятым прозвищем. — Потому что лично мне ты нахрен не сдался!