Мой неверный муж
Шрифт:
Я испуганно вынырнула и осмотрелась. Плавать я умела, но вода холодная, а на мне много одежды и обувь. Стало страшно, настолько, что я не сразу увидела яхту. И Пашу.
— Ну ты даешь… — он всунул мне в руки круг и потащил к его сногсшибательной «Passion». На нем не было куртки и обуви, а я была целиком и полностью на сквозь. — Иди в каюту и раздевайся.
— А ты? — выдавила я, дрожа на речном ветру.
— Иди! — эмоционально крикнул и бросился к штурвалу, уводя яхту с основного пути.
Я спустилась вниз. С меня натекла приличная
— Черт! — выругалась.
— Ни черт, а Павел Игоревич, — он помог с волосами и мокрым капюшоном. — Садись, — кивнул на узкую кровать и сам расстегнул пуговицы джинсов и потянул вниз, оставляя меня в одних кружевных стрингах. В пору стесняться, но я дрожала осиновым листом.
Я опустилась на кровать и подняла ноги. Паша с силой выдернул меня из одежды, оставляя в одном белье. Затем открыл верхний шкафчик и достал пару пледов.
— Раздевайся полностью, — укутал меня. — Не то заболеешь. Ну и воду ты выбрала для купания, хулиганка, — весело хмыкнул, а у самого взгляд на моей груди. Видимо, инстинктивно.
— А ты не заболеешь? — спросила, скидывая в мокрую кучу свое белье.
— И я могу, — сказал и начал раздеваться. Я смотрела, закутавшись в плед, просто не могла не смотреть. Критическая ситуация, а в таких организм на грани: адреналин шпарит и требует продолжить род. И тем не менее отвернулась, когда снял джинсы. Такой внушительный бугор в паху, что либо секс, либо секс, либо я делаю вид, что не замечаю. Мы друзья. Никакого секса.
— Поля, — позвал Паша. Я подняла мокрую голову, — горячий чай, выпей.
Он тоже закутался в плед. Мы сидели рядом, абсолютно голые. Реутов сверкал рельефным торсом, с густой порослью волос на груди. Я полностью спряталась, только голые ноги деть некуда было. Я пила чай, а у Паши эрекция. Он пытался ее скрыть, но это не так просто. Мне стало смешно, но сказала я на полном серьезе:
— Москва-река. Нужно сдать анализы на кишечную палочку, — отвлекала разговорами о паразитах. — А еще дизентерия и сальмонеллез.
— Угу, нужно сдать, — сухо отозвался Реутов, не глядя на меня.
— Приходи ко мне в клинику: у нас своя лаборатория, все сделаем.
Паша медленно повернулся, смотрел невозможно тяжело, а чай пил, наоборот, мелким размеренными, видимо, успокоительными глотками. Волосы подстрижены коротко и еще утром были уложены профессионально, но от влажности закрутились и чуть распушились. Одуванчик… Немного…
Я интуитивно потянулась к нему, хотела дотронуться. Господи, меня накрыло волной забытого узнавания. Когда-то я до трясучки мечтала взлохматить его русые солнечные кудри, короткие, но густые и мягкие.
— Поля… — Паша поймал мое запястье на полпути. Предупреждающий взгляд. Еще немного, и наш пакт о не нападении будет недействителен. Я молчала. Его пальцы горели на моей коже. А губы? Какими будут его поцелуи?
— У тебя здесь тина, — съехала с момента. Струсила. Паша отпустил мою руку и поднялся вместе с пледом.
— Нужно править к берегу, тут недалеко.
Мне снова пришлось отворачиваться, потому что Паша начал натягивать мокрую одежду.
— Ну, Полина, — нарочито пригрозил, — если меня пронесет после заплыва, получишь по заднице, — и отправился вверх по ступеням. На ветру и в мокрой одежде. Все, я просто обязана устроить ему бесплатный чек-ап!
Я успела подсохнуть и согреться когда яхта сбавила ход. Паша спустился ко мне минут через пять и, закутав во второй плед, подхватил на руки и вынес на свет божий.
— Приплыли.
Мы оказались на пристани, плавно перетекавшей в берег с частным сектором: дачи у реки. Реутов в мокрой одежде нес меня к небольшому дому из камня и дерева. Один этаж и мансарда.
— Где мы? — спросила, когда оказалась внутри. Я думал Паша меня отпустит, но он, разувшись, правил прямиком в ванную.
— Мое рыбацкое логово, — отпустил уже в душевой кабине. — Горячая вода есть. Полотенце в шкафчике. Не запирайся, я вернусь с одеждой и поставлю сушку.
— У тебя здесь есть сушка?! — пыталась найти глазами. О! Вот же!
— Конечно! Обычно я веревку натягиваю, но, знаешь ли, трусы стали пропадать.
— Это все поклонницы, Паша, — и захлопнула створки. Убедившись, что он вышел, скинула пледы на пол, а потом уже включила горячую воду. Отогревалась.
Я вышла из душевой и нашла стопку одежды: футболка и штаны. Мужские, естественно. Я оделась, и пошла на тихое потрескивание дерева. В гостиной, очень мужской и аскетичной, горел камин, а рядом сушились мои кроссовки.
— Это наш обед? — спросила, когда вернулся Паша с сеткой, а там горячая ароматная форель. — Ты уже рыбу пожарил?!
— У меня гриль хороший, — гостиная была смежной с кухней. — Поль, разберешься с тарелками, пока я искупаюсь? Тиной воняю.
Паша ушел, а я начала хозяйничать. Тарелки нашла, вилки и даже бокалы! Но было видно, что женский руки не хватало, да и пользовались посудой не часто. Все новое, упакованное. Я сервировала стол по возможности, а в холодильнике нашла бутылку вина и икру: красную и черную. Не густо. Не, икра это супер, но нет ни масла, ни хлеба.
— И часто ты здесь… рыбку ловишь? — каюсь, намекала на то, какая я по счету здесь. Не из-за ревности, просто любопытно.
— Время от времени, — Паша вышел в свежей одежде, в парном аромате чего-то мужского и остро-горького. — Я реально сижу с удочкой, но никогда ничего у меня не ловится, — обреченно уронил голову, затем достал бутылку вина.
Я накрыла свой бокал рукой. Мне уже скоро домой, детей встречать. Только вещи высушатся.
— Немного, — соблазнительно понюхал пробку, и я сдалась. — Тебе идет моя одежда, — иронично кивнул на штаны, которые норовили сползти. Трусиков на мне не было.