Мой неверный муж

Лейк Оливия

Я рискнула и провела рукой по груди, хотела сравнить ощущения от его мягких волос. Жесткие. Здесь да. Я вынула градусник.

— 37,5! — тихо воскликнула.

— Все, пора завещание писать, — вялым шепотом ответил Паша.

— Суп будешь? — тихо спросила и снова потрогала лоб. — Может, парацетамол? Чтобы не страдать, м? — продолжала поглаживать его шею. Да, это флирт. Я боюсь, но хочу. Руки сами тянутся к нему.

— Поленька, — изменил ласкательное. Так меня не называли еще, — мне поможет не суп.

— А что? — шепнула.

— Глубокий, глубокий петтинг… — обхватил меня и перевернул, подмяв под себя. Паша нашел мои соски через тонкую ткань блузки и кружево бюста. Втягивал

в себя, кусал, ласкал. Он был возбужден и вбивался в меня через одежду. Я тоже вся горела. Зубами вцепилась в его шею, царапала спину, собирала губами его запах и вкус. Я была готова полностью отдаться, пойти до конца, раздеться и ощутить в себе мужчину: другого, но не чужого. Я хотела, чтобы после долгого замужества первым снова стал Паша. С ним было хорошо. Я помнила, хотя была совсем неопытный девушкой.

— Паша… — простонала и взорвалась оргазмом. Вот так, без проникновения и даже без прямого контакта. Паша весь мокрый, над губой испарина, на висках взмокли кудри. Он резко скатился с меня, тяжело дыша. Мягкие свободные штаны не скрывали мощную эрекцию.

Я провела по влажным волосам рукой, затем спустилась вниз, медленно и осторожно, дошла до внушительного бугра в паху и сжала. Он не трогал меня там руками, а я хотела. Ладонь поднырнула под резинку, а пальцы обхватили толстый ствол. Длинный и ровный. Я смотрела в светлые глаза Паши и ласкала его рукой, пока он не кончил. Мне понравилось смотреть, как он доходит до пика.

— Поэтому я люблю заниматься любовью голым. Не нужно одежду стирать, — хрипло и часто дыша, пытался шутить. Я улыбнулась и поднялась, поправила блузку. Мне пора уже. — Уходишь?

— Лечись, ладно, — я снова опустилась к нему и поцеловала в губы. — И суп ешь. Завтра позвоню.

— А я сегодня, — и собрался подняться.

— Не провожай, страдающий мужчина, — велела оставаться в постели и тихо ушла. Думаю, излишне говорить, что настроение у меня было хорошее…

Май близился к завершению, и срочные вопросы набирали силу и требовали внимания. Во-первых двойняшки, которых нужно отправить в Болгарию, и чего абсолютно не хотел Марат. Это последняя оставшаяся между нами ниточка. Он не собирался выпускать ее из рук. Какой упрямый, даром что козерог. Надеюсь, мама Жанна поможет. Она предложила как альтернативу для спокойствия сына — полететь с внуками. А что? Море, солнце, красота. Моя мама не против, как и кобелек Сталин только за прокатиться заграницу. Будут с Лениным в Варне коммунизм строить!

Адам Даниярович все-таки окончательно переехал к Динаре. Мама Жанна очень деликатно сократила до минимума свое время с его детьми. Он понял. Давить не стал. Начал большую часть времени проводить там. Дети маленькие, что поделать. По итогу она его вещи собрала: помогла окончательно решиться. Но свекор все равно звонил, хоть на часик, но заезжал. Поэтому она попросилась с внуками в Болгарию. Ей нужно выдохнуть и окончательно отделиться от мужа. Конечно, он для нее уже родной человек, но ведь долго любимым был. Он единственный. Нужно привыкнуть, что больше не заснет с ним ночью и не проснется утром. Если позволять такое иногда, то это не кончится. А она устала. Ей уже не хочется этих качелей. Мне лично очень импонировало, что свекровь не осудила меня из-за сына, а напротив помогала и поддерживала. Да, мы женщины должны держаться вместе. Конечно, она хотела бы воссоединения семьи, но понимала, почему это больше невозможно.

Второе, что занимало добрую половину моих мыслей и времени — «Эдем». Истекало время, которое дал мне Марат. Скоро повторное слушание, и я продолжала настаивать на разводе. Переговоры относительно его доли в клиники ничего не дали — уперся рогом. Но Небесный нарыл много интересных

активов Загитова, подлежащих разделу. Я получу приличную сумму денег. Мне ведь ничего этого не нужно было, дележка эта, но Марат продолжал настаивать на своих условиях. Нет, он не орал, не требовал, не угрожал, просто озвучил условия и ждал, когда я пойму их разумность. Я не поняла и не оценила.

Наоборот, мы с Верой приняли сложное, трудное, но очень важное решение. Не без помощи юристов, естественно. Бодаться с Маратом у меня больше нет ни сил, ни желания, поэтому в нас созрело решение: продать свою часть бизнеса и начать сначала. Да, будет тяжело. Да, возможно, выйдет не так, как хотелось бы. Да обидно до слез, но других вариантов, увы, нет. Я устала ходить по минному полю. Лучше один раз взорваться, но под собственным личным чутким руководством, чем полагаться на чужое настроение.

Деньги будут. Да, не столько, сколько нужно для удачного входа в нишу, но есть банки и ссуды, кредиты и личные капиталы. Главное, что у нас есть — это люди. Наши топовые врачи и специалисты уйдут с нами, а за ними потянутся клиенты. У нас прекрасная наработанная база, и я не собиралась оставлять ее будущим хозяевам.

О наших планах знало ограниченное количество человек. Паша знал. Я обсуждала с ним один важный кейс. Когда мы заключали договор аренды на пять лет, то Дима Небесный, примерно понимая расклады, включил в договор в раздел «форс-мажора», что в случае смены собственников и генерального директора арендодатель может в одностороннем порядке расторгнуть договор. Понятно, что собственник помещения мог этого не делать, но это ведь Реутов. Он «отжал» это помещение у Давида ради меня и готов перезаключить договор с моей новой клиникой. Он даже предложил инвестировать в мой бизнес, хотя честно признал, что медицина вне сферы его интересов: есть проекты с большей моржинальностью и коротким периодом окупаемости вложений, но он готов пробовать новое. Но я не готова. Все, больше никаких мужчин в моем бизнесе. Ни друзей, ни любовников, ни мужей. Мы с Пашей застыли между первым и вторым. Еще не спали, но дружеский интерес дополнился горячим желанием. А наше «никакого секса» возбуждало и подкидывало идеи для изощренной сексуальной пытки.

Естественно, наши планы мы держали в строгом секрете. Все же продать долю в успешном бизнесе или там, где будущее туманно — разные вещи. Я усвоила урок жизни мира жестких мужчин и тоже стала жестокой. Мне больно, меня злость брала и вскипала ярость, когда думала, что придется развалить, то что строила по кирпичику с большой душой… И все это из-за упрямого желания подчинить меня. Марат сначала развалился наш брак, а дальше по накатанной «круши-ломай». Пусть, только все это уже окончательно без меня.

— Полиночка Сергеевна, — ко мне заглянула Марина. — Тут к вам пациентка. Правда, явно не ваш профиль, но она настаивает.

Я нахмурилась, но дала добро. Прием у меня закончился, но, возможно, что-то срочное. Экстренная помощь нужна. Я не неотложка, но всякое бывало.

— Ты?! — вот уж точно пути господни неисповедимы. Любовница упорно ходит на прием к жене. Официально я все еще жена Марата. — Ну и наглая ты девица!

Если эта Камилла решила, что ее весьма и весьма большой живот и приличный срок как-то меня тронут и разжалобят, то ошиблась. Но я не могла мысленно не отметить, что выглядела еще недавно молодая, тонкая и звонкая, откровенно неважно. Серьезные отеки и лишний вес имели место быть и выдавали сложную беременность. Странно, она ведь так молода. Врач во мне отмечал гестоз, давление и варикоз со здравым беспокойством. Ну а женщина с мстительным злорадством. Ну извините! Я не святая, к счастью или к беде, уж не знаю.