Мой невозможный дракон
Шрифт:
— Эй! — Настя рывком идёт к начальнику охраны, сердце уже колотится, в висках шумит от догадок. — Дядя Семён! Что случилось?!
Гвардеец в огненном доспехе медленно поворачивается к ней. Шлем коротко вспыхивает огненными языками.
— Госпожа! Нам приказано не заходить в дом ни при каких обстоятельствах! — голос его ровный, но в нём проскальзывает напряжение. — Сами бы уже ворвались, госпожа, но… увы.
У Насти поднимаются волосы на затылке.
— Кто приказал?! И где мой отец?!
Охранник на мгновение
— Барон Павел Тимофеевич внутри. Он и отдал такой приказ.
— Да что здесь происходит?! — Настя решительно ничего не понимает, в голосе уже прорывается раздражение.
Гвардеец не дрогнув отвечает:
— Барон Горнорудов велел всем слугам и охране покинуть здание сразу после прибытия графа Филинова.
Настя моргает. Раз. Два. До шокированной барышни не сразу доходит.
— ЧТО?! — голос ее взвивается вверх, как кипящий чайник. — Даня там?! Значит, на него напал отец?! И вы просто стоите тут?!
Внутри что-то щёлкает. Инстинкт, звериное чутьё — не время думать, надо действовать.
Настя делает резкий рывок к крыльцу.
— Госпожа! Вам не стоит туда идти! Приказ барона касался абсолютно всех! — голос начальника охраны гремит у неё за спиной.
Он, похоже, уже понимает, что сейчас начнётся что-то очень неконтролируемое, поэтому бросается следом и успевает схватить её за руку.
Но поймать оборотня — это не так-то просто.
Настя резко дёргается, выскальзывает из захвата с такой ловкостью, что позавидовала бы любая кошка. Разворот — и уже взлетает вверх по ступеням, лёгкая, стремительная, как вспышка.
На секунду оглядывается.
— Оставайтесь снаружи! Позову, если что! — бросает через плечо. А потом, с вызовом прищурившись, добавляет: — И ещё — граф Вещий-Филинов, попрошу!
И ныряет в темноту дома, даже не дождавшись ответа.
А за спиной гвардейцы остаются стоять неподвижно — с оружием в руках, закованные в магические доспехи.
Комнаты завалены валунами, созданными магией Камня. Мебель раскурочена, повсюду обломки. Из пробитого паркета торчат лианы, будто здесь джунгли какие-то. Стены покрыты черными опалинами и глубокими разрезами.
И в довершение всего — кровь. Брызги хаотично раскиданы по полу и стенам. Настю охватывает ледяной страх. Но она быстро берет себя в руки. Кровь — еще не значит смерть. Её отец — маг крови. А у Дани есть кровавый легионер.
Сделав глубокий вдох, Настя бросается вперёд, пересекает полуразрушенный коридор и замирает на пороге гостиной.
На диване, раскинувшись, как выброшенная на берег рыба, лежит Павел Тимофеевич.
— Филинов… мы не закончили… — сипло выдавливает он, кривясь.
Напротив, в обугленном, почти рассыпающемся кресле сидит Данила. Выглядит он не лучше — одежда порвана, на лице копоть. В руках шейкер с энергококтейлем.
Спокойно делает глоток. Как будто
— Это вы не закончили, Павел Тимофеевич, — лениво замечает он, качая головой. — А я, знаете ли, уже задолбался вам харю начищать, Ваше Сиятельство.
Заметив Настю, Данила поднимает на нее взгляд. В глазах мелькает добрый блеск.
— О, Настенька, привет. — Голос лёгкий, непринуждённый, как будто они случайно встретились в парке. — А мы тут с твоим отцом обсуждали важный вопрос — как изменятся наши с Павлом Тимофеевичем семейные отношения после свадьбы.
Он многозначительно качает головой.
— Очень продуктивно побеседовали.
Настя замирает. Глаза барышни бегают от Данилы к её отцу. Шок.
Данила тем временем спокойно встаёт, лениво стряхивает с себя пепел, тянется, хрустя суставами.
— Ну, я, пожалуй, пойду, если Павел Тимофеевич не против?
Барон с трудом поднимает руку. Скривившись от боли, сквозь зубы выдавливает:
— Беги, Филинов… Беги, пока можешь… тебе хватило…
Даня усмехается. Расправляет плечи, оглядывает гостиную, словно оценивая масштаб разрушений.
— Обоим хватило. — Пожимает плечами. — В другой раз повторим.
Смотрит на Настю, чуть склоняя голову:
— Анастасия Павловна, выйдешь на минутку?
— Конечно, Даня.
Она идёт за ним в коридор, всё ещё пытаясь осознать происходящее. В голове — полный хаос.
Когда они оказываются в холле, наконец выдыхает.
— Даня… что это было?!
— О, пустяки, — ухмыляется он, потягиваясь. — Твой отец решил провести душевную беседу. Уладить наши разногласия.
— Да уж… — мрачно фыркает Настя. — И как, уладили?
— Надеюсь, отлично. Но, думаю, не зря всё это мы затеяли.
Она хлопает глазами.
— В каком смысле?
Даня вздыхает, устало проводя рукой по волосам.
— Меня давно мучил один вопрос, — говорит он, рассеянно глядя на копоть, покрывшую зеркало. Отражение расплывается, как и мысли. — Почему твой отец владеет двумя Дарами — магией крови и друидизмом? Редкое сочетание, скажем так. Обычно в природе двударников не бывает. Почти всегда это оказывается один Дар просто уникальный, с разными проявлениями. Но у твоего отца всё иначе. У него два совершенно разных типа магии.
Он отворачивается от зеркала и качает головой.
— Это было загадкой.
Настя чувствует, как внутри нарастает напряжение.
— И что ты узнал, Даня? — спрашивает она, голос звучит глуше, чем обычно.
— И вот, во время боя, когда его ментальные щиты треснули, мне кое-что показалось. Но у меня есть догадка. Я думаю, твоя мать заразила Павла Тимофеевича астральным паразитом.
Настя замирает, глаза расширяются, а во взгляде появляется смесь шока и ужаса:
— Папа заражён Демоном?! Это мама так с ним поступила?!