Мой палач. Реквием
Шрифт:
В ее глазах страх, тогда как мне уже не страшно. Мне больно. И боль эта просто убивает.
— Убил…он дочь нашу убил.
— Кто? Ты что говоришь такое, девочка?
— Бес. Бес убил. Мой муж. Н…нашел меня, и малышку убил.
Говорю это и чувствую, как по щекам катятся слезы. Снова и снова, хотя я даже не плачу. Я не чувствую уже ничего, кроме боли.
— Как? Ты что девочка, неужели это правда? Господи…Милая моя.
Теть Люба убирает волосы с моего лица, ошарашено смотря то на врача, то на меня.
— Ты уверена? Видела кого-то здесь? Как
— Нет. Не видела. У меня молока н…не было еще, я за смесью п..пошла, а вернулась, нет дочки. Нет Амели. Кровь одна только. Ее кровь.
Показываю ей окровавленного мишку, которого держу в руках, и снова плачу. От слез все расплывается. Мне больно. Мамочка, как же мне больно!
— Спаси и сохрани! Девочка, за что? Неужто он способен на такое?
— С…способен.
Глотая слезы шепчу чувствуя, что еще немного и умру. Живот болит, грудь ноет, а в сердце дыра невосполнимая.
— Так, сейчас полиция приедет, расскажешь все, что знаешь! Его найдут. Посадят за такое!
Усмехаюсь горько.
— Не найдут. Не посадят. Не надо, не надо полиции.
Срываюсь с кровати. Выбегаю из палаты мимо шокированных медсестер и мамочек. За мной только теть Люба бежит. Едва успевает.
— Стой, ты куда?
— Мне уйти, уйти надо. Срочно! Нет времени. Не могу больше. Не могу я.
— Аня, да что ж ты делаешь, совсем с ума сошла? Куда ты пойдешь?! Даже суток после родов не прошло. У тебя же сил нет. Посмотри, едва ли ходишь!
— Мне все равно! П...плевать мне на себя! Пошли. Вещи помогите собрать.
Я выхожу из больницы уже через минуту, накинув куртку. Знаю, если полиция приедет, только время потеряю, которого у меня и так нет.
Кажется, успокоительное на меня не действует, так как я вообще не чувствую ничего. Ни жжения после родов, ни дикой усталости, ни-че-го кроме боли!
Это все неважно. Я думаю про Амели. Про мою девочку, с которой этот подонок так жестоко обошелся. Лучше бы со мной, со мной, не с ней Бес, только не с ней!
Я знаю прекрасно, что полиция ничем не поможет. Его не найдут, против него нет оружия, нет закона. Месть, вот теперь и во мне она играть начинает, пульсировать в висках, течь по венам невыносимой адской болью. Я наконец, понимаю ее вкус, и он мне ох как нравится! Холодная, жестокая, лютая месть, которая закипает в моей крови к нему. К этому чудовищу, которого я дура, еще и любить смела. Я думала, что монстр стал хорошим, тогда как он доказал мне снова, что я ошиблась.
Нет в Басаеве света и добра, только зверь там сидит страшный, который ради своей мести даже на ребенка смог поднять руку. На своего, своего ребенка, Господи!
В этот момент хорошая девочка Ася сдыхает. Она умирает от конвульсий, и во мне что-то еще рождается. Темное, страшное, звериное.
Вещь без души и имени. Тварь, которую Бес так себе и хотел. Только не та покорная малышка, которая зверя страшного боится, нет. Во мне мать теперь говорит. Сука, которая хочет глотку перегрызть за свое дитя этому демону.
Ненависть. О да, теперь я тоже ее познаю. Она, как густой яд растекается
Моя девочка была такой маленькой, невинной, чистой. У Амели же твои глаза были, ублюдок, как ты мог, как ты мог!!!
Я ненавижу тебя Бес!
Боже, как же я тебя ненавижу!
Мне не нужна никакая полиция, я сама…сама найду тебя, Тимур Бесаев!
Я вырву твое сердце за дочь голыми руками также, как ты сделал это со мной сегодня!
***
Не знаю, откуда у меня появляются силы и много, так как уже через час я собранная, выбегаю из дома ошарашенной тети Любы.
— Ну куда ты бежишь-то глупая? Родила ведь только, сил уж совсем нет! Полиция вот-вот приедет, показания хоть дай. Да если подтвердится, ну я не знаю, похороны проведем, по-людски сделать надо.
— Есть. Есть у меня силы! Полиции скажите, что сбежала я. Не будет она меня искать без документов. Не нужна я никому уже. Спасибо, что приютили. Не выжила бы без вас.
— Храни тебя Бог, полоумная. Обнимаю ее крепко, и перекинув рюкзак через плечо, ухожу. Иду на остановку, где сажусь на первый же автобус. Мне незачем больше прятаться. Я хочу…хочу сама Бесаева найти, чтобы убить. Да, именно убить, а не ранить, и рука моя не дрогнет ни за что.
Пусть я стану убийцей, сяду в тюрьму, грех на душу возьму, но отомщу за нее! За маленькое свое счастье, которое Бесаев у меня отнял. Специально. Чтобы мне было больно, чтобы я не забывала…кто я такая. Коршунова, да я дочь своего отца, и я ничем от него не отличаюсь. Если он был таким зверем, то значит, я такая же.
Я вспорю этому демону глотку не задумываясь, вырву его черное сердце и сожгу за то, что он малышки нашей жизни лишил. Невинной, маленькой, чистой девочке не дал даже шанса, который был у меня. Лучше бы я, а не она, лучше бы я! Ненавижу, ох как же сильно я теперь ненавижу его! От слабости меня сильно шатает, немного кружится голова, но силы все равно есть. Удивительно даже, усталости я не чувствую. Только злость, бьющую где-то в висках. Я отомщу, найду тебя и отомщу! Выйдя из автобуса, беру такси и подъезжаю прямо к особняку Беса. Я знаю наизусть адрес, и сейчас у меня нож в руке, который еще из дома схватила. Я убью его сейчас. За то, что он сделал, ему нет прощения.
На улице уже темно, от слабости меня уже сильно шатает, но я иду и только у его кованных огромных останавливаюсь. Осматриваюсь. Даже среди темноты во дворе видно обгоревшие участки дома, часть которого уже восстановлена. Не зря я тогда сбежала, только надо было на край света, а не на край страны от зверя бежать, может бы и был тогда хоть мизерный шанс спасти дочь, хотя и в этом сильно сомневаюсь.
Бес как зверь дикий, выследит меня везде, где бы я не была. Палач всегда найдет свою жертву, чтобы казнить, чтобы сделать мне так больно, как когда-то было больно ему самому.