Мой палач. Реквием
Шрифт:
Моя маска для вида хорошо работала, но иногда я все же оставалась наедине с собой, и тогда я спать не могла. Мне было очень больно. Я думала о дочери и винила себя в ее смерти. Сожалела, что тогда оставила Амели одну. Я виновата. Не надо было…не надо было ее оставлять! Лучше бы меня зверь убил…лучше бы я уже в земле лежала, чем ангел мой родной, маленький.
Порошок спать не помогал, но идеально снижал боль. Убирал ее, притуплял, и впервые за столько месяцев мне просто стало плевать! Плевать на все, и на себя тоже. После его употребления мне быстро становилось хорошо и спокойно, как тогда, когда я грелась на горячем плече у Беса, или когда гладила беременный живот. Я тогда была счастлива, и вот теперь тоже, ощущение счастья,
Быстрая эйфория уже после первого применения порошка заставила меня успокоится, и я снова повторила эту процедуру. Уже на следующий день.
Порошок действовал мгновенно, притупляя боль, но все же немного задурманивал меня. Все становилось ярче, и меня прямо перло от вдохновения. В такие вечера на концертах я играла особенно хорошо, и даже не уставала. Букеты несли сотнями, все гримерки были ими обставлены и мне аплодировали, стоя.
Я с легкостью обошла всех своих конкуренток, а точнее, просто сжила их, переиграла, можно сказать. Я стала лучшей, первой пианисткой в городе и очень востребованной. У меня появились деньги и поклонники, меня закидывали букетами, дарили дорогие подарки, которые я выкидывала, ведь на все это мне было плевать! Мне никто не был больше нужен. Среди всех зрителей в зале я всегда искала глазами его. Моего монстра, который раньше любил слушать, как я играю, но Беса не было. Этого чертового демона не было ни на одном моем концерте! Уже через пару недель ни дня не проходило, чтобы я не вдыхала этот порошок, который начала покупать регулярно. Он все также действовал превосходно, и мне становилось лучше. Я играла еще больше, почти не спала и не ела. Мне не хотелось. Я блистала. Меня печатали на всех журналах. На удивление, даже с таким ритмом жизни, у меня была шикарная фигура. Даже не скажешь, что родила малышку. Разве только грудь стала больше на размер и бедра чуть шире, в остальном же я осталась худенькой и хрупкой, и я научилась это использовать. Нет, не для денег и славы, мне было плевать на это. Для него только. Для моего палача все это делала.
Меня красили и одевали, фотографировали, и я с радостью на это шла. Я хотела Бесаева приманить. Чтобы он нашел меня, и тогда…я смогла отомстить за свою боль сполна.
***
— Синицына, еще одна такая выходка, и ты уволена! Не посмотрю, что у тебя уже толпа фанатов.
— Не уволите! Я нужна вам. Вы на мне деньги зарабатываете.
Гаркаю на всеми уважаемого концертного директора Григория Викторовича. Да, у нас с ним испортились отношения после того, как я начала этот чертов порошок использовать. Он делал мне лучше, но вместе с тем я начала срывать концерты. Не могла выступать. Просто руки уже отказывались давать по тридцать концертов в месяц, ездить по фотосессиям и еще каким-то встречам, которые уже были одинаковыми для меня, и я делала все на автомате. Я просто хотела светиться, и делала для этого все. Бес никак не появлялся, и я лепила себя на все журналы, лишь бы выманить зверя, чтобы потом убить.
— Дура, возьми уже себя в руки! Ты точно не туда идешь. Я не знаю, что там за трагедия личная у тебя, но Ася то, что ты делаешь, не игрушки! Ты такая талантливая, но сама же губишь себя!
— Идите к черту! К черту вас всех! Кричу на него, и тогда директор громко хлопает дверью гримерки. У нас с ним короткий разговор и да, я научилась огрызаться, как последняя тварь.
Кажется, аж кости трещат от злости, и красная помада выпадает из моих рук, едва я успеваю докрасить губы. Пальцы трясутся, как у алкоголика, черт возьми, да что такое со мной?!
Ненавижу уже их. Всех ненавижу! Сорву еще один концерт, подумаешь. Почему они вообще ходят слушать меня, особенно эту…колыбельную мою. Наверное, уже в тысячный раз ее играла. Даже пела ее. Слова написала. Про ангела песня, про мою Амели.
Смотрю на себя в зеркало гримерки. В черном обтягивающем платье до колен с глубоким вырезом, открывающим вид на упругую грудь. Шрамы старательно замазаны толстым слоем грима, волосы уложены в крупные волны, немного подколоты сбоку. На лице штукатурки много, ярко, красиво, как всегда, хоть меня уже тошнит от этого. Не я это, кукла только, робот, машина, но не та Ася, которая внутри сидит, и плачет по дочери, воет раненой волчицей по ней и нему. Моему демону, которого я смела любить.
Усмехаюсь. Я все же стала красивой сукой. Такой, как он и хотел. Тянусь к сумочке. Достаю порошок. Открываю пакетик и высыпаю немного на зеркальце. Вдыхаю и закидываю голову, прикрываю глаза. Хорошо, мне снова станет легче…
— Кайфуешь, блядь?
Резко открываю глаза от этого голоса. Низкий, грубый, пробирающий до костей. Оборачиваюсь, и вижу ЕГО.
Бес. Как черт из табакерки появился и стоит прямо предо мной. Такой высокий, красивый, мощный, и весь в черном, как на похоронах.
Глава 14
— Ты…это ты.
Руки мгновенно немеют, и я быстро вскакиваю со стула, видя демона перед собой. Я так долго хотела его найти, мечтала как убью его, но теперь от неожиданности словно застываю перед чудовищем.
В груди жечь начинает, а по телу дрожь разливается от одного лишь присутствия Беса. Мой чертов страх перед палачом никуда не делся, даже сейчас он все такой же сильный, как и раньше и заставляет себя чувствовать чертовой овечкой перед диким зверем.
— Давно не виделись. Вижу ты все же добилась, чего хотела.
Бес прикрывает за собой дверь, подходит ближе, тогда как во мне кровь за секунду вскипает, яркими вспышками проносясь перед глазами. Дышать становится сложнее.
— Ненавижу…Ненавижу тебя!
Вскрикиваю на него и хватаю первое, что под руку попадает с косметического столика…фен. Бросаю со всей дури в палача, стараясь убить его, но Бес ловче и конечно, сильнее. Этот чертов демон всегда был сильнее, поэтому фен до него даже не долетает, так как Бес отбрасывает его от себя за секунду, подходит ко мне, и схватив за запястье, сжимает до боли мою руку.
— Аай, больно, пусти!
Хочу поцарапать его второй рукой, но Бес и ее тут же ловит. Сжимает крепко, сильно, до боли. Смотрит прямо на меня, обжигая своими холодными серебристыми глазами.
— Не пущу.
Вдыхаю невольно запах палача, он дурманит меня, и как чертовая наркоманка я понимаю, что безумно скучала по этому запаху. Запаху проклятого убийцы, которого я не имею права даже по имени называть.
— Сволочь! Убийца, подонок! Ненавижу!
Бес слишком близко и намертво просто держит меня за обе руки одной своей огромной сильной лапой. Я же схожу с ума от этой близости со зверем. Трепыхаюсь, как птичка в его руках, но палач настолько силен, что я совсем беспомощна против него, черт возьми!
Улавливаю раздражение и злость в серебристых глазах демона. Раньше с ума по ним сходила, а сейчас…ненавижу! Там как был лед, так и остался. Ничего не поменялось ко мне, зверь в нем, кажется, даже еще сильнее ожесточился.
Судя по злому рычанию, Бесу не нравится такая я, не такую девочку он видимо ожидал увидеть, да вот только мне все равно уже на это! Все эти годы я мечтала убить Беса за ребенка своего. Только своего!
Брыкаюсь в его сильных руках, но он не отпускает. Тимур держит намертво просто, прожигая мои руки до кости. Бес очень высокий, крепкий, мускулистый, и хоть я на каблуках, едва до груди ему достаю. Силы неравные, и убить этого подонка голыми руками у меня точно не выйдет, и понимание этого клинком проходит по груди. Больно. Как же мне больно!