Мой папа рок-звезда
Шрифт:
— Потом, Аль, потом, — опустив голову разувается и скрывается в ванной.
Смотрю на закрытую дверь и чувствую на губах соль. Слезы катятся по щекам, срываются и летят в бездонную пропасть. В вместе с ними в глухую пропасть срываются мечты о счастливом будущем рядом с ним. Они с огромный высоты летят вниз, в один миг рассыпаются на тысячи осколков и острием вонзаются в сердце.
Сердце, которое в первый раз в жизни по-настоящему полюбило.
— Разве это нормально, Аля? — спрашиваю саму себя, впиваясь непонимающим взглядом
Полчаса. В комнате Антон отсутствует ровно полчаса, ради интереса я даже засекла время. Этого времени мне хватило, чтобы накрутить себя еще больше и едва не кинуться паковать монатки. Честное слово, если бы он не вышел, именно так бы и поступила.
— Аль, — раздается за спиной тихий шепот парня. — Нам надо поговорить.
Страх моментально сковывает тело, лишает возможности обернуться к нему лицом и сказать хоть слово. Я замираю, боясь услышать следующие слова парня. Они станут решающими. Больно ударят в самое сердце и в очередной раз ткнут меня носом в жестокую правду.
Он точно скажет, что мне пора паковать сумки и съезжать из его квартиры, потому что я мешаю его личной жизни.
Ведь, кроме поцелуев, между нами ничего не было…
— Да, — кое-как выдыхаю, впиваясь пальцами в подоконник.
Он никогда полностью не занавешивает окно, говорит, что на закат лучше смотреть сквозь стекло, чем сквозь тюль. Вчера я впервые увидела самый великолепный закат в мире. Багрово-красный, он опустился на город, укутал высотки и вызвал такую бурю эмоций в душе, что я до сих пор не могу собраться с мыслями, чтобы описать его.
На часах одиннадцать.
За окном ночь. Темная мгла окутала город, поселилась в моей душе. Мне сложно дышать, прикрываю глаза и делаю глубокий вдох. Легче не становится. Снова открываю и пытаюсь рассмотреть в отражении окна его силуэт, но в комнате слишком темно, чтобы это сделать.
— Я хочу, чтобы ты осталась со мной.
— Ч-что? — выдыхаю не в силах поверить в услышанное.
— Жить со мной. Хочу, чтобы ты осталась жить со мной.
Слова, словно раскаленное железо, вонзаются в сердце и растекаются теплом по телу. Я боялась, что он прогонит меня, а он, наоборот, сделал, на мой взгляд, невозможное — предложил остаться.
Мечтательно улыбнувшись, поворачиваюсь к нему лицом.
— АНТОН! — вскрикиваю, немедленно подбегая к парню и начиная его ощупывать. — Это что еще такое?
При виде «разукрашенного» парня улыбка слетает с лица и сердце в груди начинает с стучать с такой скоростью, что того и гляди и выпрыгнет. Рассеченная бровь и разбитая губа — ерунда по сравнению с фингалом, что отчетливо начинается проявляться на лице. Еще немного, и он просто не сможет открыть глаз.
— Только не говори, что ты его прибил? — догадка сама всплывает в голове и приводит меня в такой ужас, что я отшатываюсь и едва не падаю, споткнувшись. Если бы не Антон, что вовремя положил руку на поясницу и притянул к себе, точно бы упала и долбанулась головой
Смотрю на него взглядом напуганного зверька и вижу его… в клетку. Он что, совсем не понимает, что его за повторное избиение брата могут посадить?
Тот злосчастный день, когда я решила сбегать домой за дорогой мне вещью, обернулся крахом для нас обоих. Я заболела, а он… он просто не поверил мне.
Глупо доказывать человеку правду, если он не видел всей картинки в целом. Так у нас и получилось. Я говорила, что мы просто разговаривали, а он на сто процентов был уверен, что я прикрывала подонка. Только вот в той ситуации неправ оказался Антон, но он категорически не хочет слушать.
Такое чувство, что истина его убьет.
— Аль, — он усмехается, поднимает голову и смотрит таким взглядом, что меня бросает в жар. С нежностью берет мои руки, поднимает на уровень своих глаз и нежно целует. Его губы касаются каждого пальчика, а глаза не моргая смотрят на меня. Затаив дыхание, я жду, что он скажет что-то еще. — Это я с парнями. Они решили мне немного вправить мозги.
— Вправить мозги? Ты серьезно? — срываюсь, не веря своим ушам. Они там что, сумасшедшие все? С каких это пор избиение приравнивается к вправлению мозгов?
— Аль, честно слово, это далеко не то, из-за чего стоит переживать, — ему хорошо, он улыбается настолько широко, насколько позволяет разбитая губа, и веселым тоном продолжает. — В спортзале задержались немного.
— В спортзале? — я едва не задыхаюсь от его крайне спокойного тона и насмешливого взгляда.
— Аль, мне просто доходчиво объяснили, что если я тебя отпущу, то все, — Антон замолкает и, склонив голову набок, засовывает руки в карманы джинсов. Он по-прежнему смотрит на меня с теплом, с затаенной нежностью. Я теряюсь, не зная, что и сказать.
— Что все? — все же заставляю себя едва слышно вымолвить вопрос.
Он снова усмехается и смотрит на меня глазами ребенка, полного азарта. Ему будто не терпится рассказать мне о многом, но он упорно молчит, втянув губы. Кивнув, медленно подходит ко мне и, положив на талию свои загребущие руки, притягивает к себе. Носом скользит по шее, отчего табун мурашек разбегается в разные стороны, а мозг плавненько та-а-ак превращается в кисель.
— Потеряю тебя навсегда, — тихо шепчет в висок.
Сердце отбивает барабанную дробь, пальцы на руках начинают подрагивать, когда я кладу их на шею парня. Антон это чувствует, кладет сверху свою руку и сжимает мои дрожащие пальцы, успокаивая. Набираю в легкие больше воздуха, пытаюсь угомонить шебутное сердце, но оно напрочь отказывается слушаться взволнованную до предела хозяйку.
А как тут не волноваться, когда такое говорят?
— М-да? — вскидываю взгляд на парня, заглядываю в насыщенно синие глаза и пропадаю. Неожиданно во мне просыпается смелость и все преграды, что стояли передо мной ранее, расплываются в синем мареве глаз.