Мой плохой мальчик
Шрифт:
Но этого не будет. Никак не будет. Я этого не допущу. Если не умеешь изменять, то не стоит и начинать. К тому же я могу запросто вылететь из университета, а мне нравится здесь работать.
Кроме того, я из тех, кто кричит: «Сначала разведись». А не из тех, кто, подмигивая, шепчет: «Никто не узнает».
Честно сказать, я довольно часто думаю о разводе, особенно когда Юра пьяный. Но потом он трезвеет, становится нормальным, начинает заниматься с Мишей, едет на какой-нибудь научный симпозиум, где его хвалят и награждают, восторгаясь его методичками, и развод опять
После звонка уходят не все студенты, многие продолжают рисовать. На последней паре это частое явление.
Но тут в дверях появляется Волков.
Я не дышу.
Слежу за ним глазами. Я так боюсь, что он что-нибудь выкинет. И в то же время переживаю, что он ничего больше не сделает. Он кладет мне на стол стопку методичек. Между ними торчит записка.
— Меня староста командировала.
Я хочу сказать, чтобы ушел, но цепляюсь взглядом за его глаза. Такие красивые, яркие, глубокие.
Засмотревшись, моргаю, теряюсь, смущаюсь. Да что со мной? Опустив голову, разворачиваю записку.
«Я сегодня не смогу. У меня тренировка в бассейне. Скоро соревнования. Увидимся позже.»
Улыбнувшись, прячу записку в стол. Можно подумать, я могу. Я и завтра не смогу, и после. Я вообще никогда не смогу, потому что это невозможно.
Но это так загадочно. Так интересно. Как будто другой, секретный мир. Совсем как в молодости, когда тайком подглядываешь за понравившимся мальчиком. Очень волнуюсь. Вдох-выдох, и сердце барабанит в ушах. И все как будто на разрыв. Он стоит возле моего стола: вроде бы близко, но одновременно так далеко.
Все это глупости, конечно, и просто похоть. А мы, женщины, все всегда романтизируем. Но так хочется верить…
И так приятно почувствовать себя молодой, красивой, желанной.
— Андрей Волков, спасибо большое за то, что помогли своей старосте.
— Пожалуйста, Жанна Кирилловна.
— Что-то еще?
Надо не волноваться, надо успокоиться. Но рядом с этим наглым, плохим мальчиком мое сердце бешено колотится, готовое вырваться из груди, каждый удар пульса вновь вгоняет меня в краску. Я все еще чувствую его губы на своей груди. И соски вновь твердеют под блузкой. Сами по себе. Мне хочется его тела, прикосновений и жара, с которым он целовал мою кожу. Я, будто обалдевшая, цепляюсь за воспоминания и чувствую, как только от одного этого возбуждаюсь. Сексуальное желание от его запаха, близости, взгляда, того, какую горячую энергетику источает этот парень. Мое тело словно наэлектризовано.
— Можно я зайду к вам завтра и спрошу кое-что по композиции?
Взглянув на студентов позади Волкова, я опускаю голову. Может ли он прийти ко мне завтра? Я бы хотела, чтобы он пришел ко мне уже сейчас. Но половое влечение скоротечно. И в наших встречах нет смысла. У нас не может быть романа. У нас не должно быть больше никаких поцелуев.
Он сам сказал, что не хочет рисковать моей работой.
— Спросите на
Намекаю на то, что нам снова пора зажить привычной жизнью. Каждому своей. Мне было хорошо, мне понравилось. Но нельзя.
Достаю из-под стола сумку. Складываю в нее вещи. Волков никуда не уходит, а я снова смотрю за его спину. Ребята рисуют.
С художниками всегда так, они никогда не спешат домой.
А мне еще фарш на котлеты крутить. И суп варить с мясными фрикадельками. Уроки у малого проверять.
— Уважаемые студенты, — говорю громче, чтобы все услышали, — давайте уже пойдем домой, время позднее.
Волков смотрит на меня, не отрываясь, я чувствую.
Но тут в аудитории появляется лишний человек. Его блондинка. Она повисает на моей двери, широко улыбаясь и подзывая Волкова.
— Андрей, ты где застрял? Говорил, быстро, а сам не шевелишься.
Это та невинная, которую он не хочет портить. Почему он с ней снова общается?
Мне становится не по себе. Как будто эта девица своим появлением придавила мою грудь здоровенной надгробной плитой. Настроение испаряется, как и вся романтичность.
Ясное дело, что он с ней общается. А она к нему лезет и трогает за все места. И как надолго его хватит? Вдруг она решит лишиться девственности именно с ним? Конечно же, именно так и будет, вон как она на нем виснет.
Решила все закончить, а сама никак не могу закрыть свою шариковую ручку колпачком.
— Я посижу с тобой на тренировке, Эндрю, поболею за тебя. А потом отвезешь меня домой?
Волков смотрит на меня, не отводя глаз. Не поворачивается к ней, как будто ждет, что я его остановлю.
Но как я могу? Какое я имею право?
У меня у самой муж и сын. Он и она — это правильно. Я и он — это преступление против любых моральных норм.
— Да. Конечно, без проблем. — Разворачивается и идет к двери.
Я сжимаю зубы, теперь уже очевидно, что от ревности.
Глава 15
— С каких это пор мы стали любителями спортивных соревнований? Да еще среди студентов?
— Мы любим ходить в бассейн, поэтому пришли посмотреть, как плавают наши ребята. Саша, это нормально — заниматься общественной деятельностью. И болеть за своих.
Подталкиваю подругу, пробираясь сквозь гудящую, словно рой пчел, молодежь. Кошусь на лавку со спортсменами. Выискиваю «его» и снова чувствую, как в груди отрывается на всю катушку сердце.
— Да там один только с твоего курса.
— Лена сказала, что должен быть кто-то из преподавательского состава и что за это заплатят. Вот я и вызвалась.
Присаживаюсь, поправляя сумочку и укладывая руки на колени.
Ёрзаю на сиденье и, увидев его, волнуюсь еще сильнее.
— Я представляю сумму, которую тебе заплатят за всю эту общественную ерундистику, — на новые колготки хватит. А мне не заплатят ничего.
— Ладно тебе нудить, Саня, дома одно и то же. А здесь правильная техника плавания. Это очень для нас полезно и важно. Мы сейчас насмотримся — и как поплывем! Ух-х-х!