Мой призрачный рай
Шрифт:
– Нормально.
Раскисать некогда. Я вскочила с кровати и зажгла в комнате свет. Марко сидел, привалившись к стене, злой и растрепанный, в руке он держал пистолет, дуло которого направил на Дарио.
– Отдай мне икону, а то я пристрелю его, - просипел он.
Ни на секунду не засомневалась, что именно так он и поступит. На негнущихся ногах направилась к выходу.
– Люда, не надо… Он не посмеет, - раздался голос Дарио, на который я даже не обратила внимания.
– Еще как посмею, - уже из коридора услышала я голос Марко.
А мне было все равно. Хочет он
Я подошла к комоду, взяла портрет и направилась обратно в комнату. Странно, но с ним в руках чувствовала себя гораздо увереннее. Ноги уже не дрожали, страх испарился, осталась лишь вера, знать бы еще во что.
– Люда, не делай этого, - попытался остановить меня Дарио, когда я шла в сторону Марко.
Я лишь посмотрела на него, надеясь, что взгляд мой отражает все те чувства, что испытывала.
– Икона внутри портрета, - остановилась я возле Марко.
– Хорошая девочка, - с мерзкой улыбкой на губах произнес он, поднимаясь с пола и протягивая руку. В другой он продолжал удерживать пистолет, направленный на Дарио.
– Убери пистолет, - спрятала я икону за спину.
– Боишься, что пристрелю твоего любовничка? – хихикнул он.
– Спрячь пистолет, - повторила я, стараясь, чтобы не дрожал голос.
Марко сунул пистолет за пояс и характерно потряс рукой предо мной. Я протянула ему икону. И в следующее мгновение он рухнул, как подкошенный с иконой в руках.
– Она его убила?
Я не знала, что в большей степени испытываю – удивление или потрясение.
– Жив он. В обмороке. – Дарио подошел и проверил пульс у Марко.
Я подняла портрет с пола, невольно погладила изображение, думая о том другом.
– Пойду, поставлю его на место.
– А я пока свяжу его, - кивнул Дарио.
Когда вернулась в комнату, Марко лежал со связанными поясом от моего халата за спиной руками, а Дарио говорил по телефону.
– Вызвал полицию, - объяснил он. – Пусть дальше они с ним разбираются.
Минут через пятнадцать явились двое в форме. Все это время Марко продолжал находиться в отключке. Уж не знаю, что им сказал по этому поводу Дарио, но в итоге к нам у них претензий не было. Они унесли неподвижного пленника, и мы остались в тишине, словно ничто и не нарушало ее.
– Давай обсудим все завтра, - предложила я, чувствуя невероятную усталость, словно не спала несколько суток подряд.
Оказавшись в постели, я сразу же уснула, не успела закрыть глаза. Когда проснулась, испугалась. На часах стрелки приближались к двенадцати. Не в моих правилах спать так долго. Подскочила, кое-как пригладила волосы и отправилась на поиски Дарио. Чуть не завизжала от радости, когда на кухне, рядом с ним увидела Олесю. Они сидели за столом, чинно прихлебывали чай и тихо беседовали.
– Ну, наконец-то! Я думала, ты будешь дрыхнуть до вечера, - заголосила Олеся с видимой радостью.
Как же я соскучилась по ее улыбке, жизнерадостному лицу, по ней… Я тискала ее не меньше десяти минут. Сбегала за подарком и торжественно его вручила. С удовольствием наблюдала, как она
Я тоже не осталась без подарков. Олеся привезла мне из Флоренции кожаный клатч и набор из серебра ручной работы: серьги, кольцо и браслет.
– Значит, пока я была во Флоренции, ты наслаждалась ведутами Венеции? – спросила Олеся, усадив меня за стол и налив кружку крепкого чая.
– Чем?
– Ну, ты даешь! Это даже коты мои знают. Ты точно там была? – засмеялась Олеся.
– Ведута – это вид местности, городской пейзаж, - пояснил Дарио. – Это чисто венецианский термин.
– В общем, пока ты спала, Дарио мне все рассказал, - резко сменила тему Олеся. Это было ей свойственно. – И про ночное нападение тоже. Дай-ка еще раз прочитать посвящение, - обратилась она к Дарио.
Он протянул ей знакомый сложенный лист. Она сначала читала, а потом еще какое-то время молчала.
– И что ты думаешь? – не выдержала я.
– А что тут думать? Понятно, что ты и есть та самая далекая родственница. Ты же, как две капли, похожа на портрет.
– Да? Но есть одна нестыковочка. Я не плод плода греховной связи.
– А вот это пока не известно. И я даже знаю, кто сможет нам раскрыть и эту тайну.
– Кто?
Я не понимала, к чему она клонит. Любит же напустить на себя загадочности, вместо того, чтобы говорить прямо и открыто.
– Твоя бабушка.
– Она-то тут причем?
– Сама подумай, - передразнила меня Олеся. – Первый плод ты, а вторым плодом кто может быть? – Она выдержала торжественную паузу, наблюдая за мной. – Именно! Твой отец!
– Отец?
– Именно! Тут два варианта: либо твоя бабушка вовсе не твоя, либо у тебя другой дед. Что-то мне подсказывает, что верный вариант второй. – Олеся широко зевнула. – Ладно, топай звонить бабушке. Ты выдрыхлась, а я устала с дороги и хочу поваляться с журнальчиком.
Олеся осталась дома, Дарио отправился по каким-то своим делам, а я побрела к автомату. Волновалась перед разговором с бабушкой. А если мы ошибаемся, и дело обстоит не так? Как я смогу спросить об этом бабушку? Она же обидится и не будет разговаривать со мной до конца своих дней. Все, что касается вопросов морали, в этом она непреклонна и меня учила тому же. Кроме того, она очень набожна, а я ее собираюсь уличить в прелюбодействе. Она так может подумать, хоть я и не собираюсь ее обвинять, а пытаюсь выяснить правду.
Несмотря на волнения, разговор с бабулей дался легко. Она словно ждала моего звонка. Не стала увиливать или отпираться, сразу же рассказала мне правду. Домой я возвращалась еще более задумчивая. По дороге зашла в магазинчик и прикупила бутылку Лимочеллы. Чтобы осмыслить все, требовалось снять сначала напряжение. Я решила, что вкусный ликер будет кстати.
– Ну что? – спросила меня Олеся, как только я вошла в ее комнату с бутылкой и двумя бокалами. – Вижу, ты узнала правду.
Отвечать не торопилась. Сначала разлила ликер, подала ей бокал. Потом чокнулась и залпом выпила свой. Кощунственно, конечно, так пить приятную тягучую жидкость, но мне понадобился легкий туман в голове сиюминутно.