Мой путь озарён рассветом
Шрифт:
— Сеена, к тебе пришли. Крис.
«У него что, дел других нет, кроме как со мной возиться?» — с ужасом подумала я, поднимаясь.
После нашей первой встречи я ждала, что этот человек окажется ужасным учителем. Мне казалось, что он, испытывая ко мне неприязнь, будет избегать меня и так ничему и не научит. Сейчас те мысли вызывали истерическую усмешку.
К счастью, мучитель пришёл именно ко мне, а не за мной.
— Держи, — мне в руки упала книга.
Усталые руки упорно уверяли меня, что я держу что-то сравнимое по весу с самим Крисом.
—
Я посмотрела на книгу. На потрёпанной тёмно-зелёной обложке не было никаких надписей, открыв же её, я обнаружила многообещающую надпись: «Сказки».
— Умею.
— Этот сборник сказок хорош тем, что в этих историях не так много вымышленного. Никаких фей, джиннов и проклятых оборотней, зато всё со смыслом и глубокой моралью. Надеюсь, она поможет тебе оправиться после прошедших тренировок и свыкнуться с тем, что завтра будет хуже.
— Спасибо, — похоронным тоном проговорила я, — за добрые слова.
— Всегда пожалуйста.
И он ушёл, а я осталась, и книга осталась, и боль во всём теле тоже.
Зато к концу дня я убедилась, что люблю читать. Сказки были написаны простым скучным языком и заканчивались весьма предсказуемо, но из них я узнала на удивление много. Например, о том, что звери, с которыми связаны раски, всегда хищники, а ещё о том, что раск и его зверь обязательно близки друг к другу по своей сущности, и лисий хвост может получить человек, которому близки некоторые лисьи повадки, а не тот, чьи родители имели лисьи хвосты. Получалось, что все раски — хищники по своей натуре. Это было довольно-таки забавно.
Узнала я и о богине Киире с её тремя законами. В книге говорилось, что Киира была последней богиней Великого Трио, создавшей свой народ. Она видела водного бога Иирона и его оадоинов, которым он оставил большой свод строгих правил, строго наказывая нарушителей. Она видела воздушную богиню Каранаю, которая просила своих шиикаров жить в мире и радоваться жизни, обещая тем, кто сможет прожить достойную жизнь, дар вечного полёта после смерти. Она видела ниоров, ходящих злыми и неприкаянными без поддержки своего бога. И решила Киира так: она создаст свой народ, где каждый будет хищником, но, благодаря тесной связи с живым миром, не станет излишне жестоким и будет ценить жизнь, не боясь смерти. И создала.
Киира не стала диктовать раскам, как им жить: такая жизнь, которую желала для них богиня, и так была заложена в их природе. Потому Киира оставила раскам лишь три закона: «Не избегай своей животной сущности, познавай её и совершенствуйся»; «Не ставь свой народ выше других, а другие народы — выше своего»; «Если человек не знает, куда идти, отведи его к Слышащему». И сама богиня осталась со своим народом, в случае нужды направляя его и помогая ему.
Из этой сказки я вынесла для себя следующее: во-первых, я определённо не окажусь мышью или зайцем, во-вторых, ради того, чтобы стать достойным хищником, я готова терпеть даже безжалостного Криса, а в-третьих, Киира — прекрасная богиня, мне нравятся её законы.
Следующие недели промчались незаметно,
Память возвращаться всё-таки отказалась. После того странного сна я больше ничего и никого не вспомнила, и приснившийся мне человек тоже начал забываться. Единственным, кто теперь занимал мои мысли, стал Крис. Он снился мне в ночных кошмарах, полных боли и отчаяния. Проходя через деревню в свободное время и замечая краем взгляда его сгорбленную фигуру, я обычно стремилась спрятаться, но я знала: он видит. Он всегда всё видит. От него не скрыться и не сбежать, его не обмануть. Он проклятое чудовище.
На тренировках я ныла и стонала, не стесняясь высказывать мучителю, что я думаю о нём и о его методах, правда в жалобной, а не агрессивной форме. Наслушавшись о том, какой он злодей и монстр, Крис всё-таки почти перестал заставлять меня бегать, зато велел много и очень быстро ходить. Первое время он даже ходил вместе со мной, но не в сторону леса, а в другую, туда, где находились высокие холмы. Такие походы были особенно жуткими, потому что я каждый раз начинала чувствовать острую потребность прервать тишину. Сказать что-то, спросить, что угодно, лишь бы не было этого молчания. Вот только одного взгляда на отстранённое лицо мучителя было достаточно, чтобы желание что-либо у него спрашивать растворялось.
Впрочем, его методы работали. В очередной раз с опаской заглядывая в зеркало, я убеждалась, что стоящее там страшилище уже не такое хилое на вид, хотя синяки бледную кожу не украшали, как и мешки под глазами.
К местным порядкам я привыкала быстро, чем сильно радовала Кору, но сходиться с людьми я так и не научилась. Через месяц интерес клана ко мне поугас, меня приняли и оставили в покое, что, с одной стороны, радовало, а с другой немного разочаровывало. Мне хотелось бы, чтобы у меня появились подруги или, быть может, хотя бы хорошие знакомые, с которыми можно просто болтать, хихикать и пить чай с блинами, которые я, как оказалось, готовить умела. Почти.
Замесить тесто? Легко. Справиться с печью? Вот тут начиналась страшная битва. Победа стоила мне нескольких волдырей на пальцах, но я смогла.
Ко мне частенько заглядывала Кайра. Милая девчушка, но заменить мне общения с ровесниками она не могла. Впрочем, времени для того, чтобы изнывать от одиночества, у меня не было. Зачем друзья, если есть Крис? Зачем дружеские беседы, если можно насладиться избиением палкой или падением в ручей? Ах, есть же столько способов заставлять меня делать странные вещи, отвечая на мои «не могу» неизменным: «Можешь, а завтра будет хуже».