Мой путь озарён рассветом
Шрифт:
Эти вопросы по началу чуть не свели меня с ума, но потом я заметила, что все эти люди смотрят на меня не со злобой и настороженностью, но, как и обещала Финида, с любопытством и доброжелательностью. Ни косых взглядов, ни злых слов, лишь любопытно торчащие уши и приподнятые хвосты. И вопросы, тысячи вопросов.
Это было странно для меня, ново. И это было хорошо. Засыпая вечером на мягкой, хоть и узковатой кровати, я твёрдо решила, что прошлую жизнь, прошлые страхи и вообще всё, что осталось при мне, я тоже отпущу. Меня не покидало стойкое ощущение, что здесь
Я уснула легко и быстро, полная надежд на хорошее будущее, но моё подсознание, или что там отвечает за сны, было против. Потому что именно там, во сне, прошлое подкралось ко мне вплотную. Не помню точно, что мне снилось, но наутро я обнаружила у себя воспоминание о человеке. Молодом человеке, моём ровеснике, которого я знала раньше. Я закрывала глаза и видела его лицо, волосы, глаза, эту смешную родинку на подбородке. Я помнила, что мы проводили вместе много времени, говорили, ходили куда-то. Подробности стёрлись, но мне было с ним хорошо. Кажется, я его любила. И сейчас я была этому не рада, ведь это означало одно: новая жизнь отменяется.
Наверное, следовало рассказать кому-нибудь, что я начала вспоминать, но я не решилась. Вдруг это будет означать, что мне есть куда пойти, и меня прогонят прочь? Я не хотела уходить. Потому что, когда я проснулась, в комнате было свежо и пахло травами, а на кухне Кора пекла блины, довольно напевая. Её не злило то, что я заняла место её дочери, она была рада тому, что я есть. А я была рада этому.
— О, ты уже встала? Как спалось? Говорят, первый сон на новом месте — вещий. Снилось что-нибудь?
Кора весело тараторила, а мне начало казаться, что я предаю её. Но я не могла просто взять и сказать что-то вроде: «Да, ко мне начали возвращаться воспоминания и, похоже, я скоро буду вынуждена вас покинуть».
— Прекрасно спалось, — промямлила я в итоге. — Что-то снилось, но я не запомнила.
— Ну и ничего, главное — ты выспалась и готова к новой жизни!
Я постаралась улыбнуться как можно более искренне.
Блины были бесподобными. Кажется, раньше я тоже умела печь блины. Или мне просто часто приходилось их есть? В любом случае, стоило научиться снова.
Пока я ела, Кора притащила откуда-то огромное зеркало, с меня высотой.
— Это из моих товаров, — радостно сообщила хозяйка. — Дочке приглянулось, я для неё оставила, а потом так и не смогла от него избавиться… Теперь тебе послужит.
Я совершенно не знала, что сказать, но потом кое-как выдавила:
— Спасибо.
Коре этого хватило. Зеркало заняло место в углу моей новой комнаты, а для меня настала пора сыграть в весёлую игру: «Вспомни, насколько паршиво ты выглядишь». Почему-то о своей внешности я ранее не задумывалась, вот и теперь оказалось, что я не помню даже собственного лица.
Выглядела я действительно не очень: бледная, как труп, длинные тёмные волосы затеняют лицо, тёмные глаза на этом фоне смотрятся так и вовсе пугающе. Да ещё и высокий рост, чуть сгорбленная спина и подкашивающиеся ноги.
Собственные уши неожиданно показались мне странными. Видимо, за прошедшее время я привыкла к звероухим куда больше, чем мне казалось. Неужели однажды и у меня будут такие? И хвост? Задумавшись об этом, я вдруг поняла, что примеряю на себя уши и хвост Криса. Я так и не смогла понять, что за животное он. Уши смахивали на рысьи, хвост напоминал о снежных барсах, но всё-таки это было не то.
Долго я вертелась у зеркала, вглядываясь в собственное лицо, кажущееся мне чужим. В конце концов зеркало я закрыла тряпкой, чтобы не просыпаться по ночам и не пугаться своего же вида, и вышла во двор, сев на вчерашнюю лавку. Ко мне сразу же начали подходить любопытные.
К обеду я осмелела настолько, что сама начала задавать вопросы. Я узнала много нового, в том числе пополнила копилку имён. Называться Сееной мне не нравилось, но и другие услышанные имена воодушевления не вызывали. Были красивые. Были яркие. Но раз уж выбирать себе имя, то такое, чтобы совсем своё.
После обеда зашёл Крис. Он был так же сгорблен, лохмат и мрачен, как и вчера, но теперь, полюбовавшись на себя в зеркало, я не чувствовала к нему неприязни. Пожалуй, в чём-то мы были похожи.
— Пошли.
Идти с ним куда-либо всё равно не хотелось, но пришлось. Я ждала чего-то вроде экскурсии по городу, рассказа о клане, но Крис вывел меня за пределы деревни и отвёл к какому-то ручью. Частокол деревни скрылся за холмом, были видны только заросшие высокой травой степи, разрезающий их ручей да темнеющий вдалеке лес.
— Пока тепло, буду тебя мучить здесь, — пугающе добродушным тоном сообщил мне Крис.
— Не надо меня мучить.
— Я сказал «мучить»? Я имел в виду «учить».
Я бы порадовалась наличию у него чувства юмора, но больно безрадостным был повод для шутки. Кроме того, для шутника у Криса был слишком уж пустой взгляд. Словно он смотрел на меня, а видел что-то другое, далёкое.
— Почему тут?
— Потому что они не услышат твоих криков, не увидят твоего позора.
А вот это было уже плохо. Боль в ногах не мешала мне ходить, но я не была уверена, что смогу убежать. Тем более от него. Несмотря на общую скрюченность, Крис выглядел довольно-таки сильным.
— А может, не надо? — я попятилась.
Крис мрачно усмехнулся. Мне стало совсем уж жутко.
— С таким телом ты долго не протянешь. Вот уж не знаю, кем ты была раньше, но ты слабая. Ты слабая и ничего не умеешь, а значит — ты обуза. Моя задача — это исправить.
«Убьёт меня, что ли…»
— Жалеть не буду. Обо мне не думай, не нужно вообще считать меня человеком. Захочешь плакать — плачь. Захочешь ныть — ной. Захочешь упасть — падай, но учти, лежать и прохлаждаться не дам. Выкладывайся по полной, быстрее отстану. Будет всё болеть — сходи к лекарю, я о тебе предупрежу.