Мой путь озарён рассветом
Шрифт:
— О нашей армии и её целях. Всё-таки без Рии всё как-то не так.
Сона пожала плечами.
— Что-нибудь придумаем, — оптимистично предложила она.
— Без Рии, конечно, не так, но мы что, без нашей птички неперелётной не справимся? — поддержала охотницу Диса. — Знаете, кого я вчера встретила на улице? Кто, вместо того, чтобы просто пройти мимо, начал приставать ко мне с нелепыми придирками? Правильно, Петра.
Чувствуя, как меня покидает веселье, я неуверенно повела хвостом. Такого настроя я почему-то не ожидала, но отступать было
— Я больше не хочу воевать с ними, — сообщила я.
Подруги уставились на меня с одинаковым удивлением в глазах.
— Чего?..
— А что так?
Я смущённо развела руками. Я не могла объяснить им, что теперь, когда я оказалась однозначной победительницей, ссоры с Малисаной стали казаться мне особенно бесчестными. Ученица Слышащей больше ничего не могла мне сделать, а я имела массу возможностей навредить ей одним только словом, единственным жестом. Такая борьба не могла принести удовольствия. Это была не борьба даже, а какое-то избиение младенцев.
— Ты что, сдаёшься? — нахмурилась Диса, и я поспешила выдать наспех придуманное объяснение:
— Нет, просто я… Я больше не хочу нападать первой. Я хочу быть, не знаю, как Валмирана, что ли, по отношению к ним. Не нападать, но всегда иметь силы, чтобы себя защитить.
Диса становилась всё мрачнее, похоже, моё решение задело её куда больше, чем я могла предположить, Соне же как будто было всё равно. Более того, после моих последних слов она вдруг дёрнула ушами и заулыбалась, показывая на мой хвост:
— Смотри, ты только что из горной рыси стала лисой! Первый раз вижу, как у человека меняется зверь.
Бросив быстрый взгляд вбок, я увидела, что лежавший рядом со мной хвост в самом деле был рыжим и пушистым.
— Привет, лиса, — негромко сказала я ему и снова повернулась к подругам. — Я не сдаюсь. Я просто больше не хочу нападать первой на тех, кто не нападает на меня. Вы сами можете делать что хотите, просто без моей помощи, что ли. Против Малисаны, по крайней мере.
— Ты нас кидаешь? — резко спросила Диса, и я невольно прижала уши к голове.
— Если на вас будут нападать, я, конечно же, встану на вашу сторону. Но помогать нападать первыми не буду. Простите, что так получилось, но я правда больше не хочу в этом участвовать.
Может быть, это было и нечестно: бросать общее дело, как только оно перестало быть выгодным лично мне, но вести нелепые ссоры с Малисаной, Петрой и Хельмером мне теперь хотелось не больше, чем общаться с детьми после тех треклятых игр.
Сона легко приняла мои слова.
— Ладно, — согласилась она, поглядывая на Дису, которая тоже выглядела теперь совсем безразличной.
Вот только этот сорт безразличия Дисы мне был слишком хорошо знаком. Такое выражение её лицо приобретало всегда, когда она прятала свои истинные чувства от чужих ей людей, и это меня задело.
— Диса, если Петра продолжит тебя донимать, я с ней поговорю, — пообещала я подруге, но та только покачала головой:
— Да не надо, я с этим сама справлюсь. Если
Мы посидели ещё немного, и Диса вскоре в самом деле оттаяла. Когда мы прощались, я почти убедилась в том, что она не затаила обиды на меня.
А вот мне удалось утаить то, что я хотела. Я была счастлива и взволнована, и эти счастье и волнение принадлежали только мне, ну и, может быть, Крису тоже. Я даже не особенно огорчилась, когда Призрак забежал ко мне, чтобы сообщить, что тренировки сегодня не получится, и назначить встречу на следующий день.
— Завтра я полдня помогаю Марике, — напомнила я ему.
— Тогда вторая половина дня — моя, — решил Крис, и я расплылась в неприлично счастливой улыбке.
Следующим утром я проторчала у зеркала целую вечность, пытаясь придумать, что надеть и куда деть волосы, чтобы было и красиво, и удобно, и обитатели Главного Дома ничего не заподозрили. В конце концов я остановилась на излюбленных косах и обычной одежде.
Рыжие с чёрными кончиками лисьи уши торчали над моей головой, немало меня смущая. Два моих зверя менялись, как хотели, а Марика так и не научила меня это контролировать. Наставница говорила, что этому научить нельзя, что я сама всё пойму, когда разберусь в себе. Но разобраться в себе она мне тоже давно не помогала. Это я помогала Слышащей разбираться в бумагах.
Надеясь раздразнить наставницу вестями о том, что я буду учиться дальше у другого, я рассказала ей про тренировки с Крисом, но Марика восприняла эту новость до обидного безразлично.
— Не перенапрягайся слишком сильно, в этот раз никакой дух не залечит тебе убитое тело, — посоветовал Слышащая, не поднимая взгляда от разложенных перед ней списков. — Вот это мне нужно в пяти экземплярах, учитывая то, что дописано ниже.
Без особого восторга принимая из рук Марики бумаги, я отправилась в печатную комнату. Дисы сегодня не было, а на её месте сидела как всегда агрессивная, но молчаливая Малисана. Она проводила меня испепеляющим взглядом, но мне было всё равно.
Бездумно стуча клавишами, я набирала текст, толком не вникая в то, что переписываю, и надеясь не наляпать ошибок. Смысл попавшего мне в руки документа дошёл до меня лишь после того, как я напечатала почти половину страницы. Чувствуя, как становится дыбом шерсть на моём хвосте, я схватила оригинал и дважды перечитала его, а потом бегло проглядела остальные.
Не веря своим глазам, я выскочила в коридор, промчалась мимо наградившей меня очень возмущённым взглядом Малисаны и ворвалась в кабинет к Марике. Наставница встретила меня достойным Малисаны взглядом и недовольно спросила:
— И что теперь?
Вместо ответа я хлопнула по её столу ладонью с выданным мне для переписывания документом и спросила:
— Это правда?
Брови Марики сердито изогнулись.
— Что? Разумеется. Мне нужно передать Совету копии, будь добра…
Задыхаясь от приступа бешеной ярости, я уточнила, нависая над столом: