Мой путь озарён рассветом

Зуки

Вместо ответа Призрак указал мне на что-то вдали, и я, приглядевшись, поняла, что на другом конце немаленького поля в самом деле стоит более чем на половину засыпанная снегом круглая мишень для стрельбы с выцветшей разметкой. Я медленно повернулась к Крису, хмуря брови.

— Ты серьёзно?

— Вполне.

— Отсюда?..

— Да.

— У неё центр засыпан!

— Представь, что ты стреляешь во врага, которая прячется за сугробом, и стреляй.

— Но…

— И ты должна убить его с первого выстрела.

—

Что?!

— Иначе он убьёт тебя. Давай. Ты должна поспешить, другого шанса не будет.

Призрак явно наслаждался моим недоумением и довольно щурился.

— Вот ведь… Я почти забыла, какой ты всё-таки злодей, — проворчала я, для пробы натягивая лук.

Лук оказался отвратительно тугим, ну, или я ослабела за последнее время. Чуть склонив голову вбок, я оценивающе осмотрела мишень, пытаясь представить на её месте кого-нибудь, в кого мне действительно хотелось засадить стрелой, и с удивлением обнаружила, что таких нет. Пришлось мысленно воскрешать толстяка Рэфьела, чтобы убить его снова. В душе таким родным теплом зашевелилась чёрная ярость, и натягивать лук стало легче.

— Локоть, — негромко напомнил мне Крис.

Я вздрогнула, и непослушная тетива вылетела из пальцев, стукнув по левой руке. Стрела жизнерадостно пролетела мимо мишени.

— Кажется, я мертва, — с наигранной печалью в голосе проговорила я.

Призрак дёрнул ушами.

— Нет. Ты настолько промазала, что враг ничего не заметил.

Мне оставалось только вздыхать.

— Лук слишком тугой.

И тут Крис удивился. Удивился по-настоящему, без всяких шуток.

— Этот? Тугой?

— Тугой, — подтвердила я.

— Это детская игрушка по сравнению с тем, из чего ты стреляла год назад.

— Быть не может!

Теперь я тоже с удивлением разглядывала оружие в своих руках. Я стала куда сильнее и крепче, чем была год назад, но этот лук оказался для меня настоящей проблемой.

— Может, ты перепутал?

Призрак посмотрел на меня очень скептически. Я вздохнула. Он явно ничего не путал, это я ослабла. Проворчав что-то о вреде бумажной работы, я взяла новую стрелу и, не забыв поставить локоть куда надо, выстретила снова.

Моё тело прекрасно помнило, что и как надо делать, не считая, увы, местоположения правого локтя. Я знала, как и куда нужно целиться, стреляя на разной дистанции. Несколько месяцев назад у меня получалось очень даже хорошо, но теперь я смогла попасть только в край мишени.

— Вот теперь ты мертва, — подтвердил Крис.

Вызов был брошен. Испепеляя мишень взглядом, я потянулась за следующей стрелой, но Призрак остановил меня и забрал лук.

Я поспешила заверить его:

— Я смогу! Дай мне несколько попыток, я просто очень давно ничего не делала!

Но Крис лишь покачал головой.

— Не этим.

Другого оружия я на поляне не видела.

— А чем?

И Призрак указал

на мою левую руку. Несколько секунд я непонимающе смотрела на неё, пока не поняла: он слишком хорошо меня знает, чтобы допустить, что сейчас на моём запястье не надет скрытый за курткой лёгкий деревянный браслет — посох киирина.

— Ладно, — растерянно согласилась я, снимая его с руки и заставляя стать луком, точной копией того, из которого я стреляла только что, но менее тугим.

— Ты хоть на ночь его снимаешь? — осведомился наблюдавший за мной Крис.

Я замялась. Посох давно стал для меня чем-то вроде ещё одной части тела, он нисколько не мешал, а без него я чувствовала себя неуютно и не могла заснуть, вот только я не имела ни малейшего понятия, как это объяснить.

— Ты знаешь, что киирину приходится тратить немало сил на поддержания формы посоха?

— Э…

Я задумалась. Марика упоминала о подобном, да и сам Призрак говорил, что ему больше нравится, когда его оружие в виде посоха стоит дома. Пожав плечами, я неуверенно проговорила:

— Да мне, вроде, и не сложно совсем. Никакой усталости.

— А как насчёт того, что превращать посох во что-то, что ты много раз видела и хорошо знаешь, во много раз проще, чем придавать ему абстрактные формы?

Мне оставалось только развести руками. Крис внимательно пронаблюдал этот жест, усмехнулся и продолжил:

— Поддерживать его деревянным легче, чем заставлять сменить материал. Чем больше сил ты тратишь на поддержание формы, тем труднее тебе будет не давать ему убивать. Как выглядел твой посох, когда ты била Малисану?

Вспоминать о том случае при Призраке мне было неловко, но я всё-таки смогла заставить себя в деталях вспомнить тот вечер. Лук в моих руках затрепетал, словно призывая меня повторить этот случай, но я сердито сжала его, и он утих.

— Вроде бы просто посохом, но пару раз он загибался. К чему ты это?

— Ты удивительно хорошо его контролируешь, — ответил Крис. — Если бы на твоём месте был я, Малисана была бы мертва. А через день пути с посохом в виде деревянного браслета на руке я едва стоял на ногах.

Во время нашего путешествия я не замечала, чтобы Призрак уставал больше обычного, хотя посох он всегда откладывал с очевидной охотой.

— А это плохо, что ли? — не поняла я. — Может, у меня талант. Великий дар и всё такое.

Крис сощурился.

— Может быть. А может быть, ты платишь ему большую цену, чем ты сама замечаешь. Попробуй выстрелить.

Из созданного специально для меня лука стрелять было проще и приятнее, и я не особенно удивилась, когда выпущенная мною стрела глубоко застряла в самом центре мишени. Немного поразглядывав её забавно торчащее из снега оперение, я повернулась к Призраку, ожидая если не похвалы, то хотя бы довольного взгляда, но наткнулась на мрачное лицо.