Мой путь озарён рассветом
Шрифт:
Дверь была красивой, резной и уютной. Кайра осторожно постучалась и замерла, вслушиваясь в шорохи, раздавшиеся с той стороны. Дверь открыли сразу же, на пришедших уставилась своими зелёными глазами ученица Финиды — Малисана. Она была кузиной Кайры, и Кайра терпеть её не могла. Хотя бы за то, что Малисана тоже была красным волком.
— Я привела, — девочка указала на свою спутницу и в который раз добавила: — По третьему закону Кииры.
Малисана вскинула брови, на её лице застыла принеприятнейшая гримаса недоверия.
— В самом деле?
— В самом. Дай пройти.
— Ждите тут, я доложу, — и она скрылась в комнатах,
Девочка поёжилась, чувствуя, как распушается её хвост, и прошипела вслед кузине проклятие, но замерла, увидев, в каком состоянии находится её спутница. Ниора тряслась и заламывала пальцы, безжалостно впиваясь в них ногтями, её лицо было белым как снег, а глаза истерично бегали.
— Эй, ты не бойся. Это мы с Малисаной не ладим, она моя кузина, а Финида — она хорошая, — Кайра вдруг вспомнила, чему учили их в школе и выпалила: — А если боишься — не показывай свой страх!
Девушка содрогнулась ещё и сглотнула.
— Я постараюсь… — тихо пробормотала она.
Кайра отвернулась, занявшись собственным хвостом. Хвосты слишком хорошо выдавали человеческие эмоции, куда лучше, чем глаза. Это было неприятно. Кайра многое бы отдала, чтобы её собственный хвост перестал всякий раз говорить Малисане о том, как она её бесит. С другой стороны, нервно дёргать хвостом куда приятнее, чем вырывать себе пальцы, как это делала сейчас потерявшая память ниора.
Та в самом деле сумела натянуть на себя маску равнодушия и отстранённости. Оставь она в покое собственные руки, в это можно было бы даже поверить. Нет, этой ниоре определённо нужен хвост.
Дверь открылась, и Малисана с крайне недовольным лицом вышла наружу.
— Проходите. Обе.
Сама она осталась снаружи, что Кайра записала себе в мысленный список личных побед. За этот день список получился крайне длинным и весомым, что делало каждую маленькую запись ещё более приятной.
Финида сидела в своём кресле, сложив руки на коленях и укрыв их пушистым хвостом белой лисицы. Способности Слышащих всегда проявлялись только у тех, чьим зверем был один из трёх священных зверей Кииры, и Финида не была исключением. Она была седа, мудра, добра и весела. В её выцветших с годами глазах сверкал весёлый огонёк.
— Здравствуй, Кайра. Гляжу, твоя прогулка сегодня была особенно интересной? — она посмотрела сначала на яблоко, которое девочка так и несла в руках, а потом и на ниору, которая уже почти не тряслась и стояла со всё той же маской безразличия на лице.
— Она ничего не помнит, — Кайра решила взять дело в свои руки. — Вообще ничего. Она не знает даже про то, что все дети рождаются одинаковыми.
— Позволь ей самой говорить о себе. Садитесь. Обе, — мягко повела хвостом Финида, указывая на стоящие в углу стулья.
Кайре всегда нравилась обстановка комнат Слышащей. Здесь всё было каким-то мягким, светлым, нежным и аккуратным. Ничего лишнего, ничего недостающего. От комнат Финиды, как и от неё самой, исходило ясное ощущение уюта и покоя.
Кайра первой заняла место на обитом бежевой тканью стуле. Ниора села рядом, крепко сцепив руки в замок, наверное, чтобы перестать отрывать себе пальцы.
— Я… — начала было она, но замолчала. Открыла рот, чтобы ещё что-то сказать, но не смогла.
— Как тебя зовут? — голос Слышащей был мягким и приятным, располагающим к доверию.
— Меня… — девушка задумалась. —
— Кажется?
— Я не помню имя, но помню, каким оно было.
— И каким?
— Резким, — выдохнула девушка. — Я его не любила и просила звать меня как-то иначе.
— И ты помнишь это?
— Да. Но я не помню, кого я просила и звали ли меня так. Я не помню ни лиц, ни имён, ни названий. Я не помню, где я жила, была ли у меня семья, были ли друзья. Я знаю, что такое, например, осень, но я не помню ни одной осени, и я помню вкус яблок, но я не помню, как я их ела и…. — она говорила всё быстрее, маска безразличия спала, ногти впивались в руки. — Я не… Я не знаю, что я умею, не помню, что я люблю, я ничего не знаю ни о каких народах, не знаю, что у вас за войны. И я… Я помню, что мне бывало одиноко, больно, страшно, но и весело и хорошо. Я помню, что чувствовала, но не могу сказать, как и почему. Вот и… — она судорожно вдохнула ртом воздух и замолкла.
— Успокойся, — Финида встала и подошла к сжавшейся на стуле девушке. — Всё будет хорошо. Тебе повезло, что ты встретила Кайру и попала к нам.
Слышащая наклонилась над незнакомкой и погладила ту по плечу. Ниора замерла, словно окаменев.
— Вам уже попадались такие, как я? Вы знаете, как вернуть мне память? — её губы почти не двигались, а голос звучал невнятно.
— Ответом на оба вопроса будет «нет», — Финида сочувствующе покачала головой. — Но я знаю одно, — она кинула быстрый взгляд на Кайру и заговорила медленно и осторожно: — Память к тебе никогда уже не вернётся. Ты не просто забыла, её у тебя больше нет, словно никогда и не было. Ты никогда не будешь жить прежней жизнью, но ты сохранила себя. При тебе остались твои страхи, твои привычки, — Финида осторожно разняла руки девушки, которая, кажется, даже перестала дышать. — Тебе предстоит начать всё с начала, и мы тебе поможем. Но первым делом ты должна отпустить и прошлую себя. Всё то, за что ты цепляешься, эти страхи и привычки, они от прошлой жизни, они тебе больше не нужны. Стань никем, и тогда ты сможешь стать кем угодно.
На некоторое время повисла тишина, а потом девушка шумно выдохнула.
— Как же… Как мне перестать быть собой?
— Ты уже перестала. Тебе нужно просто это принять.
— Как?
— Со временем. Никто не будет тебя торопить. Мы расскажем тебе всё, что тебе нужно знать, научим тому, что нужно уметь.
— Зачем… Зачем вам помогать мне? Я ведь не одна из вас, я эта, как там… Ниора?
— А ты ниора? Ты можешь с уверенностью назвать себя ниорой?
— Я… Ну, у меня нет хвоста, или крыльев, или чешуи…
Кайра попыталась представить себе человека с чешуёй, но не смогла.
— У детей тоже этого нет.
— Но я не ребёнок. Мне… Я даже не помню, сколько мне лет.
— Наши дети в первые годы своей жизни не отличаются от детей ниоров, звериные хвосты и уши появляются позднее. Знаешь, когда это происходит?
— Кайра сказала, после двенадцати лет.
— Да, потому что в это время человек становится достаточно взрослым, чтобы стать полноценной личностью. Ребёнок осознаёт, что он раск, понимает, что значит быть раском, и становится раском. Его уши и хвост — символ его души. Звериные уши — наша связь с Киирой, мы слышим её зов, её голос, а также голоса всех наших собратьев. Звериный хвост — наша связь с душой самого мира. Мы чувствуем то, что недоступно другим.