Мой путь озарён рассветом
Шрифт:
— Поговорил с наставником? Как всё прошло?
Что-то явно пошло не так, и мне не терпелось узнать, что именно.
Питер явно избегал встречаться со мной взглядом, и это пугало. Впрочем, его слова внушили мне надежду.
— Мой наставник подтвердил твои слова. Он сказал, что не одобряет действий церкви и считает, что смешивать магию и религию — непростительное преступление. Я тоже думал так всё это время, но только теперь в полной мере понял, как сильно религия влияет на нашу жизнь и даже на то, как мы думаем.
Такого я не ожидала.
— Ох, — выдохнула я. — Но это к лучшему,
— Да. Наверное, — он ненадолго замолчал, собираясь с мыслями. — Наставник сказал, что тебя ни в коем случае нельзя показывать нашим. А ещё… Он просил передать, что вы должны бежать. Как можно скорее и как можно дальше. Он не знает, когда точно, но они нападут, — глубоко вздохнув, Питер замолчал, не зная, что ещё сказать.
— Я поняла. Я передам.
Страх вдруг отступил. Беда сбросила покров неопределённости и предстала передо мной во всей красе. Из чего-то далёкого и страшного она превратилась в понятное. Я не без удивления поняла, что, если бы я знала точное время нападения, мне стало бы ещё легче. Даже если бы эйноматринцы нападали уже завтра.
Питер выглядел подавленным.
— Встреча с тобой перевернула всю мою жизнь.
Я виновато пожала плечами.
— И что ты теперь будешь делать?
— Я? — задумчиво протянул он. — Пожалуй, последую за наставником. Он сказал, что его цель — продвинуться по политической лестнице. Чем больше таких людей, как он, окажутся у власти, тем больше будет шансов у нашей страны.
Мне казалось сомнительным, что страну, построенную вокруг церкви, можно будет когда-либо от неё отделить, но я ничего не стала говорить. По крайней мере меня уже не рядили в демоны. Я уселась на край фонтана, вытянув ноги и хвост. Кинув на хвост неодобрительный взгляд, Питер сел рядом.
— Как думаешь, почему наша церковь так вас не любит? Наверняка были причины для того, чтобы против вас так ополчились.
Я повела хвостом и поморщилась, когда чистая шерсть скользнула по пыльному дну фонтана.
— Кто знает? Может быть, потому что мы другие, а может, потому что люди, придумавшие это всё, были не в ладах с кем-то из расков.
— Или шиикаров. Или оадоинов. Вас всех не любят одинаково.
— Вот только истребляют почему-то только нас, — буркнула я, и сама же ответила: — Наверное, потому, что до нас проще добраться. Шиикары живут всем народом вместе, а оадоины вообще под водой.
Питер сел рядом.
— Может, и так. Прошлое скрывает в себе множество интересных вещей. Я хотел бы узнать, кто, как и почему придумал нашего Бога, вашу Кииру и всех остальных, а не могу даже вспомнить своё имя.
От неожиданности я чуть не свалилась в пыльную чашу фонтана.
— Кииру никто не придумывал, она правда есть.
Маг снисходительно улыбнулся.
— И это говоришь мне ты?
— Но она есть. Этому полно доказательств. Многие раски слышали её или даже говорили с ней, и…
— У эйноматринцев тоже полно легенд о тех, кто говорил с их Богом.
— Это другое! — возмутилась было я, но замерла, поняв, что в самом деле никак не смогу доказать Питеру, что Киира так же реальна, как и мой хвост.
В самом деле, у меня самой не было никаких доказательств её существования.
«Так держать. Ты мне нравишься», — мелькнул на задворках сознания чей-то голос. Я захлопала глазами, пытаясь понять, что это было, но как следует осознать не успела.
— Расскажи мне что-нибудь ещё, — попросил Питер.
И я принялась говорить, описывая жизнь клана, мои тренировки. Я рассказала о своих друзьях и о Крисе, в ответ Питер поведал мне о тех магах, которые стали его сотоварищами по обучению. После мы долго делились впечатлениями о наших наставниках, сравнивая Марику с молодым амбициозным магом, учившим Питера.
— Он мечтает однажды овладеть всеми сферами магии, — вещал Питер. — Он уже полностью овладел кинетической магией и теперь учит ей меня, в духовной магии он тоже хорош.
— Магии бывают разными?
Я не знала об этом ничего, кроме того, что силы для чудес маги черпают из мира духов, очень условно понимая, что именно они делают.
— Магия — это искусство, а у любого искусства есть разные стороны. Чтобы написать картину, любому художнику понадобится что-то, чем он будет рисовать, на чём он будет рисовать и что он будет рисовать. Так и с магией. Чтобы сотворить колдовство, нам нужно три вещи: что-то, что поможет нам взять силу из мира духов, что-то, на что нам нужно направить эту силу, и чёткое представление того, что именно мы хотим сделать. Первый этап для всех одинаков. Существует ряд заклинаний, позволяющих брать из мира духов нужное количество энергии. А вот что делать с этой энергией, это совсем другой вопрос.
Я ждала продолжение объяснения, но его не последовало. Я хотела спросить, но не успела. Питер заговорил сам.
— И всё-таки я не могу понять, почему он не сказал мне раньше. Почему позволял считать других людей демонами, а зверства, которые творит церковь, разумными действиями.
Его голос был полон печали. Я, удивляясь собственной смелости, осторожно коснулась его плеча.
— А разве ты ему поверил бы? До встречи со мной?
Маг впервые за всю нашу встречу поднял на меня взгляд, и я поняла, что краснею.
— Нет. Ты права.
Я опустила руку.
— Моя наставница учит меня, что случайных встреч не бывает. Может быть, ты попал к эйноматринцам, чтобы обучиться магии, а меня и своего наставника встретил, чтобы вовремя понять, что происходит на самом деле.
— Может быть, — эхом отозвался Питер.
Дальнейший разговор не клеился. Я определённо сломала его взгляд на мир, и теперь магу требовалось время, чтобы всё это осознать, мне же было нужно спасать клан.
На этот раз в деревню снова бегала Марика. Судя по всему, перемещалась она в звериной шкуре, потому что на дорогу у неё уходило неприлично мало времени. Вернувшись назад, наставница рассказала мне, что Финида благополучно проигнорировала предупреждение, заявив, что до конца месяца клан не двинется с места. Чуть менее месяца — именно столько оставалось от отведённого Крису срока, а я не была уверена, что у нас столько было.