Мой (с)нежный барс
Шрифт:
– Только когда речь идет не об истинной паре.
– Это невозможно, - проворчал Шу.
Как-то неубедительно проворчал, без огонька. И исчез, вспомнив о каких-то срочных делах.
Алана спала. Шади хотел уйти, но не смог. Впервые за долгие годы он не знал, что делать дальше. Хуже, он не знал, как дальше жить.
Когда уходил из дома, отрекаясь от предначертанной судьбы, он не представлял, что его ждет. Это было не страшно – волнующе. Молодость не боится трудностей, да и отвечал он только за себя.
Школа
Радоваться дару богов? Дару или наказанию? Или испытанию?
Ему пришлось прикоснуться к Алане, когда она закричала. Бедная девочка, ей бы хорошего психотерапевта, который поможет избавиться от кошмаров. Шади пришлось изображать камень и твердить, как заклинание: «Так надо, так надо…»
Так надо – ради Вишенки, ради ее спокойствия, ради ее правильного выбора. Навряд ли она поймет… Она видит жестокое равнодушие. Но он уже все сказал – и не раз.
А она не могла разобраться в собственных чувствах и желаниях. Торопиться нельзя, нужно время. Она торопилась, ей хотелось спокойствия и умиротворения. Шади не мог уйти и не мог остаться. Он даже попытался обидеть ее, нарочно. Пусть она ненавидит его, чем не выход? А она сказала…
Она сказала…
Она сказала: «Стань моим альфой».
«Да! Да! Да! Тысячу раз «да», моя милая Вишенка!»
Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
Один, два… Это невыносимо! Три, четыре… Любовь делает нас счастливыми? Пять… Рмырз! Шесть… Попробуй, оттолкни ее теперь. Семь. И каждый раз, пока она не поймет, о чем просит. Восемь, девять, десять.
– Алана, ты хочешь…
– Нет, погоди! – Она перебила его, выставив вперед руки. – Я попробую объяснить. Хорошо?
– Конечно.
– Ты справедливо упрекнул меня в том, что я – эгоистка. Ты помог мне бежать, из жалости. Ты заботился обо мне, как… как… - Алана на мгновение прикрыла глаза, но все же произнесла: - Как о своей жене. Не знаю, Шади, почему я так чувствую. – Она сделала ударение на слове «так». – Я ничего не знаю о любви. Прости, если тебе это неприятно.
Все так. Чувства ее не обманывали, он не хотел пугать ее раньше времени, но о любовницах так не заботятся.
– А я… А от меня одни неприятности, - продолжала она. – Как спасти, куда пристроить… Я стала причиной твой ссоры с Солой. Из-за меня вас теперь ищут, как преступников. Я хотела бы все исправить. Уйти, чтобы Сола могла остаться. Вернуться к тетушке Хлое и попросить дядю все уладить. У него есть власть, есть знакомства, он может помочь. Не перебивай, пожалуйста!
Ох, как хочется! И перебить, и… и… больно отшлепать по попе! Чтобы раз и навсегда выбить эту жуткую склонность к самопожертвованию!
– Мне есть, чем заплатить за это. Если есть наследство – я отдам его тетке добровольно.
Кусать хвост перед Вишенкой – очень стыдно. Шади вцепился в него рукой и сжал до боли.
– Знаешь, почему я ушла? Дело не в том, что я поверила Соле. Я чувствовала ее ревность, ее желание сделать мне больно. Но я захотела все исправить… Не только Сола была настроена против меня, тогда мне казалось, что и Чорри тоже. А я не хотела, чтобы ты ссорился с командой.
Так недолго и хвост сломать! Шади слушал, затаив дыхание, и с нетерпением ждал, чем еще удивит его Вишенка.
– Я думала, что смогу устроиться, найти работу, вернуть тебе деньги. Слишком самоуверенно для человека, никогда не жившего самостоятельно. Но я была уверена, что поступаю правильно, что без меня вам всем… и тебе тоже… будет лучше. А стало только хуже. Если бы я не стала жертвовать собой, ничего бы не случилось. Ты бы вернулся, мы бы поговорили, Сола осталась бы на корабле, вы не стали бы преступниками. Я совершила чудовищную ошибку, желая помочь.
Алана зябко повела плечом и обхватила себя руками. Шади не двинулся с места. Осталось немного, совсем чуть-чуть, и он согреет свою девочку. Сейчас нельзя помешать.
– Поэтому я не буду просить дядю о помощи. Я поняла, что чувство вины – плохой советчик. Если бы я послушала тебя, то не пришлось бы платить такую суровую цену за это знание. Но я поняла и кое-что еще… Тебе это не понравится.
Она потерла пальцами виски, как будто у нее болела голова. Плюнуть на все? Шади больше не мог смотреть, как страдает его Вишенка. Это не-вы-но-си-мо!
– Я не хотела говорить, потому что не хотела вынуждать… Я не хочу жалости! – Ее глаза вспыхнули гневом. – И не хочу, чтобы это прозвучало, как ультиматум.
– Просто скажи, Вишенка, - попросил Шади. – Обещаю, что не буду злиться.
– Я люблю тебя.
Шади чуть не задохнулся, а она продолжила, не дав ему опомниться:
– Я понимаю, что упустила все свои шансы. И, возможно, после того, как меня касался другой мужчина, мой запах теперь не столь… привлекателен…
– Твой запах сводит меня с ума.
Алана недоверчиво на него посмотрела.
– Вишенка, у нас никогда не будет детей.
– Шади, ты… ты же можешь стать альфой не только для меня… - пробормотала она едва слышно. – И у тебя будут дети. А у меня выбор невелик, либо никогда не будет детей, либо никогда не будет и детей, и тебя. Я не смогу полюбить кого-то другого.
– Это ты сейчас так говоришь.
Она улыбнулась дрожащими губами.
– Да я знала, что ты откажешься. Ты прав, Шади, вернуть доверие нелегко.
– Я не отказывался.