Мой Шелковый путь
Шрифт:
Я подошел к сидевшей за конторкой женщине. На меня она взглянула равнодушно.
– Чего хотите?
– Можно позвонить?
– Пожалуйста. Давайте деньги и звоните...
В первую очередь связался с дочкой. Она ждала результатов кассационного суда.
– Лола! Здравствуй, доченька.
– Папа! Тебе разрешили позвонить вне графика?
– Ну вот я вышел, я свободен.
– Вышел?
– Да, меня отпустили.
–А нам ничего не сказали. Мы ждем новостей.
– Мне тоже ничего
– Откуда ты звонишь?
– Тут есть маленький отельчик.
– Ты останешься там ночевать?
– В Толмедзо? Нет, постараюсь уехать сегодня. Но тут с машинами, наверное, трудно. Так или иначе, завтра я приеду к вам.
Я положил телефонную трубку и посмотрел на женщину, сидевшую за конторкой. Она ответила мне безучастным взглядом.
– Сколько до Рима? – спросил я.
– Восемьсот километров.
– Черт возьми! А до Милана?
– Пятьсот.
– А где же мы находимся?
– В Толмедзо.
– Я понимаю, что в Толмедзо. Но где это? Можно отсюда как-нибудь до Милана добраться?
– Сейчас ничего нет. Можно из Венеции самолетом, но только завтра. Или на такси можно.
– А сколько будет стоить такси?
– Пятьсот евро.
– Годится. Вызовите мне такси.
– Хорошо, синьор. Ждите.
Я пошел на веранду, таща за собой мой полиэтиленовый мешок с прессой. Устроившись на стуле, я вытянул ноги и стал ждать. Машина подъехала минут через пять.
– В Милан, синьор? – спросил круглолицый водитель, заросший черной щетиной.
– В Милан, – подтвердил я и устало плюхнулся на заднее кресло.
Ощупывая дорогу желтым светом фар, такси помчалось в ночь. По пустой трассе мы ехали быстро.
– Долго нам? – поинтересовался я.
– Четыре часа.
– Я хочу позвонить. Дайте мне телефон.
– Нет, синьор.
– У вас есть мобильник? Дайте мне позвонить в Москву. Сколько будет стоить?
– В Москву? Нет, синьор. Не дам.
– Почему?
– Не дам.
– А в Италию? В Милан можно?
– В Милан можно. Но не бесплатно.
Он назвал какую-то сумму (сейчас уже не вспомню какую) и протянул мне мобильник.
– Милан? – уточнил он.
– Милан.
Я набрал номер одной моей приятельницы, жившей в Милане.
–Наташа? Это Алик.
– Здравствуй. Ты откуда?
– Из такси. Еду в Милан.
– Ты вышел?
– Да. Скажи, у тебя есть наличные деньги?
– Есть, конечно.
– Мне нужно снять номер в гостинице. Сможешь сделать это для меня?
– Сейчас зарезервирую номер. Как только будешь в отеле, позвони мне. Я подъеду...
Потом я провалился в дремоту и, когда проснулся, не сразу понял, где я и почему передо мной мелькают какие-то огни.
– Милан, синьор.
И я сразу вспомнил весь минувший день.
День был долгим и неподвижным, а вечер получился стремительным и разнообразным, как калейдоскоп...
Войдя
Это был хорошо знакомый мне отель. Забытые ощущения возвращались ко мне. Десять месяцев тюремной камеры показались мне гнусной и неуместной заплатой на моей жизни.
Теперь я ощутил прежний благоухающий воздух красивого мира. Под ногами сиял мраморный пол, над головой пылали сотни ярких ламп... Горячая ванна, большое зеркало, мягкий банный халат...
– Как хорошо, – вздохнул я, вытягиваясь на кровати.
Я заказал еду в номер.
Минут через тридцать приехала Наташа, и мы проговорили до утра. Я удивился, с какой беззаботностью мне давался рассказ о тюрьме. Оказывается, время необыкновенно быстро отгораживает нас от недавних неприятных ощущений. Тюрьма осталась в прошлом, и я позволял себе думать о ней без озлобленности, досады, сожаления. Она стала просто одним из эпизодов моей жизни. Как бы плох ни был этот эпизод, я прожил его от начала до конца, он целиком принадлежал мне. Я мог не вспоминать о нем, но не мог вычеркнуть его из моего прошлого...
Утром я уже ехал поездом в Рим, к семье.
На вокзале в Риме меня ждали Марк Захарович Мильготин, сын Миша и Лола. Не думал, что когда-нибудь встреча с близкими людьми доставит мне такую беспредельную радость. Рукопожатия, объятия... они не способны передать полноту моего счастья и глубину моей благодарности за оказанную мне поддержку.
– Поздравляем, Алимжан...
Мы еще не успели доехать до гостиницы, а я уже мучительно думал над самым главным для меня вопросом: что дальше?
– Дальше будем просто жить, – ответила Лола.
– Но как, дочка? И где? Здесь жить нельзя. Я сыт здешним гостеприимством по горло...
Но итальянское «гостеприимство» на этом не закончилось. Выходя на улицу, я видел поджидавших меня агентов полиции. Они не таились, ходили за мной открыто.
– Повторяется французский сценарий, – сказал я Лоле. – Наблюдают. А что наблюдать? Я просто дышу. Просто наслаждаюсь состоянием свободы. Что они хотят увидеть? В чем хотят уличить? Они продержали меня в тюрьме десять с половиной месяцев! Разве им этого мало?
– Почему ты злишься, папа?
– Как тут не злиться?
– Какая разница, как они ведут себя? Тебе нет до них дела. Не должно быть. Ты же все равно не останешься здесь.
– Не останусь. Но раздражает их присутствие у меня за спиной! Я не останусь здесь, но не представляю, куда ехать.
– Возвращайся в Москву.
Она произнесла эти слова как нечто само собой разумеющееся. Внутренне я сразу согласился, правда, в консульство направился не в тот же час. Минул почти месяц, прежде чем я принял окончательное решение. Трудность заключалась в том, что у меня не было российского паспорта. Я никогда не отказывался от российского гражданства, но уехал-то я еще в советские времена. Для поездки в Москву мне нужны были российские документы.