Мой школьный мальчик

Райт Дана

Тут красиво. Я только пару раз выходила за территорию школы, пока не приехал Романов, и уже успела прогуляться по аллее. Но не заходила далеко. Одной исследовать новые места некомфортно. Зато теперь, прогуливаясь с ним спокойным шагом, могу насладиться этим местом. Это что-то вроде небольшого поселка, в середине которого находится парковая зона, соединяющая школьную территорию с жилыми домами. Вдоль аллеи, освещенной фонарными столбами, расставлены скамейки, замечаю нескольких наших соучеников, сидящих на них. Кто-то читает учебники в

свете уличных фонарей, а кто-то попивает напитки из термо-кружек, обсуждая прошедший день. Самый высокий парень из моего класса, с кудрявыми светлыми волосами, Миша, забрался на лавку с ногами и болтает по телефону. Они с Юрой посылают друг другу знаки приветствия.

Когда мы заходим в жилой район, застроенный коттеджами, он расспрашивает меня о моей растяжке. И я поясняю, что в своей школе занималась гимнастикой для того, чтобы попасть в группу поддержки, но теперь необходимости в этом нет, ведь я уже не буду учиться в той школе.

– Ты могла бы заниматься тут, если хочешь, – предлагает Юра. – У нас много секций. Кто-то из девчонок занимается фигурным катанием, не профессионально, конечно. Есть еще другие спортивные секции.

– Нет, – отказываюсь я. – Сейчас я не могу заниматься чем-то кроме учебы. У вас совсем другая программа, и мне многое нужно догонять. Я не думала, что мне будет так сложно. Я даже не всегда понимаю, что говорят на уроках. Много времени отнимает домашняя работа. Боюсь, если начну заниматься чем-то еще, то совсем отстану от вашей программы.

Возможно, при подаче документов в школу-пансионат имени Гагарина, произошла ошибка, потому что программа одиннадцатого класса, куда меня приняли, ушла далеко от той, на которой я остановилась в конце того учебного года, в своей школе.

– Ты можешь обращаться ко мне по любым вопросам, – произнося это, Юра берет меня за руку.

Я смотрю на него, останавливаясь. Этот жест, такой простой, и в то же время интимный, доверительный, что я ощущаю некоторую близость к этому человеку. И из меня вылетает признание, которое я не хотела, чтобы он слышал.

– Юр, я специально это сделала, – произношу эти слова тихо, словно признаюсь в преступлении.

– Что?

– На уроке истории, – поясняю я.

Парень растягивает губы в улыбке, крепче сжимает мою руку и тянет меня дальше по дороге.

– Ну и что, – он пожимает плечами. – Я рад, что ты это сделала. На самом деле, ты могла бы просто подойти ко мне и попросить. Я и без руководства учителя позанимался бы с тобой.

– Но мне не нужно, чтобы ты со мной занимался, – я останавливаюсь снова, и тяну его за руку, призывая остановиться тоже.

– Тогда для чего это?

Он всматривается в мое лицо. Мне сложно ответить, я и сама толком не понимаю этого своего поступка. То ли мне хотелось официально проводить с ним время, и сказать об этом – значит, признаться ему в своем интересе. То ли я хотела насолить Леночке, признание в чем еще хуже.

– Тогда, – мне тяжело говорить под

его взглядом, но я заставляю себя произносить слова, – если мы будем проводить время, твоя подруга не сможет ммм, претензия…

Из головы улетучиваются слова, которые еще мгновение назад я точно помнила.

– Тина, – он поднимает наши сплетенные руки до уровня моего живота, – она не моя подруга.

– Тогда кто вы друг другу?

– Слушай, – парень усаживает меня на ближайшую скамейку, садится передо мной на корточки, подтягивая колени на джинсах, и берет обе мои ладони в свои, – я буду честен, хорошо?

Киваю.

– У нас не было отношений с Ленкой, может, она и хотела, чтобы они были, и поэтому бесится сейчас. Я ничего не обещал ей. Нам по семнадцать. Какие отношения? Мы с ней, – он задумывается, наверное, подбирает слова, – общались.

– Я тоже общалась с парнями в своей школе, но они не стали бы так ненавидеть тебя, – вставляю я.

– Хорошо. Мы трахались, Тина, – выдает парень. – Так понятно?

Я ошарашена. Но киваю. Да, так понятно.

– Но это был просто секс. Никаких отношений. Мы ни о чем не договаривались.

Секс? У них был секс? Им всего по семнадцать. Нам всего по семнадцать! Не рановато ли? Съедаю эти вопросы. Это не мое дело. Зато теперь претензии Леночки становятся гораздо более понятными.

– А со мной ты тоже хочешь так общаться?

Я невольно выделяю слово «так». Да я вообще невольно произношу этот вопрос. Он просто вылетает из меня.

– Я хочу общаться с тобой так, как ты позволишь, – без раздумий отвечает парень.

Успокаиваюсь. Да, он мне нравится. Очень нравится. И мне хорошо с ним, интересно и спокойно. Но я не готова к такому общению, которое было у них с блондинкой.

– По-моему, – продолжает мой одноклассник, – нам обоим интересно друг с другом. Тебе так не кажется?

– Кажется, – улыбаюсь.

– Тогда забудь про Ленку, не думай о ней вообще. Только не провоцируй ее сама, хорошо? А я прослежу, чтобы она не причинила тебе неудобств.

Киваю и поднимаюсь с лавки. Юра встает, закидывает руку на мое плечо, но я тут же скидываю ее, стреляя в него злобным взглядом. Парень смеется, поднимая руки вверх.

– Я понял-понял, – сдается он, – у нас будет дружба без рук.

– Мы не друзья! – возмущаюсь я.

– Как это не друзья? – притворно удивляется он. – Я знаю, какое кино ты любишь!

– И какое?

– То, над которым можно нехило так поплакать, – он снова смеется.

– А вот и не правда.

Шагаю в том направлении, в котором мы шли, пока не прервали нашу прогулку для скамеечного разговора.

– А вот и правда, – он догоняет меня одним гигантским шагом, хватая снова мою ладонь своей и сжимая ее. – Ты просто стесняешься признаться, что любишь слезливые фильмы. Уверен, что ты рыдала над «Армагедоном» и «Перл-Харбором», и выплакала литров пять на просмотре какого-нибудь «Хатико».