Мой снежный цветок
Шрифт:
— Не стоит, Алий. Не гневи богов накануне Ледяной полночи.
Я уставилась на Ринсира, осознала все выше сказанное, ойкнула. Вскочила моментально. Попыталась сделать вежливый реверанс, но неуклюжесть проявила себя во всей красе, поэтому я просто шлепнулась в сугроб и… выругалась.
— Занятный экземпляр, — протянул Ринсир, обходя меня по кругу и снова рассматривая.
А у меня в голове одна мысль: слопает он меня или нет? Вроде пока не собирается? Не будет же дракон так к своему обеду присматриваться, верно?
— О-очень занятный, —
Если он обернется, то я за себя не ручаюсь. Я когда сильно боюсь, такого могу наворотить… Рассказать ему, что ли, про кладбище, которое я во время практики просто уничтожила, испугавшись двух обычных хмырей? Ректор теперь запретил меня туда отправлять даже для выполнения обязательных заданий. Ему хватило объясняться с королевскими посланниками. Надо-о-о-олго хватило.
Дышать почему-то стало сложно. Владыка рассматривал меня так, словно раздевал взглядом, ощупывал.
Нет, я, конечно, все понимаю, но если коротко рассказывать о ведьме: доставать не рекомендуется. Никому. Я сама не в курсе, как надолго хватит моего терпения. А сегодняшний день явно побил все рекорды по неприятностям.
— Да какой я вам экземпляр? Ведьма я, слышите?
Мужчины вздрогнули, одновременно сделали шаг, явно стремясь спрятаться и сбежать, если что. А Ринсир легко вздернул меня вверх и спокойно так уточнил:
— Арлетар прислал?
И вот что я должна была ответить?
— Лгать не советую. И ответ на любую просьбу — нет.
— Точно нет? — поинтересовалась я, прикидывая, чем бы поторговаться.
На мои зелья драконы не позарятся, на мою жизнь… Хотели бы — давно бы спалили, защиту я ставить так и не научилась, увы. А больше и предложить-то нечего. Но как вернуться к друзьям, даже не попытавшись?
— Однозначно.
— Я же показалась вам занятной. Как насчет сделки, владыка? — решилась я.
Окинул ледяным взглядом, приподнял брови.
— Можете делать со мной, что хотите. И испепелить, и зажарить, если вам угодно.
Владыка мрачнел с каждым моим словом, по щекам заходили желваки.
— Только помогите. Пожалуйста, — попросила я, не сводя с него глаз.
— Я не помогаю демонам.
— Не демонам! Мне! Я — ведьма! И я вам… пригожусь.
— Нет.
С этими словам он открыл портал, скрестил руки на груди. Такого явно ничего не пробьет — ни мои угрозы, ни мои мольбы. И ни одно зелье не возьмет.
Я поднялась, подошла к нему, решив, что терять мне нечего. Лучше умереть, чем вернуться ни с чем. Положила руку ему на грудь, чуть сдвинулась, уткнулась ухом.
— И как это понимать?
— Проверяю, есть ли у вас сердце, — ответила я.
Ринсир отцепил мои руки, чуть наклонился, а потом… Я не поняла, откуда взялась метель. До этого в лесу было тихо и невероятно сказочно и красиво. Я помню искрившийся снег на капризницах-елках, чуть поскрипывающий — под ногами. А тут — метель! Рухнула с небес, спрятала мир в белизне, закружила
Но моя сила отозвалась на эту игру ветра и снега сразу же, потянулась, расправила крылья… И я оказалась прижата к Ринсиру. Как это произошло, почему — не осознала. Просто миг — и мои руки обнимают его за шею, а ноги закинуты на бедра, а сама я всем телом крепко к нему прижалась.
Пламя пронзило горло, поползло по позвоночнику, добралось до сердца… Я охнула от жара, выгнулась и встретилась с темным взглядом владыки драконов. Мир разлетелся на снежинки, остался где-то там, за спиной. А вот мужчина, тот, кого неожиданно признала моя сила, остался.
Суженый.
Страх затопил сознание, обрушился вместе с метелью, заполнил каждую мою клеточку. Не выдохнуть. Не вдохнуть.
Суженый.
Не слово, а стрела, пущенная в сердце.
Суженый…
Я никогда не верила, что существуют истинные пары. Половинки, созданные друг для друга. Считала выдумкой. Сказкой, в которую так хотелось верить людям. Ведьма подходит к выбору мужчины более реалистично. Я это видела. Я это знала. Я когда-нибудь сама решилась бы на этот шаг…
Ведь любовь — это больно. Она душу разорвет на тысячу частей, выжжет, что и пепла не останется. У моей мамы случилось так. И это привело ее к смерти. А я… я обжигалась о чувства столько раз… И все равно, обжигаясь, сейчас смотря в темные омуты глаз моего дракона, хотела гореть…
Суженый. На деле это означало, что выбора мне не оставили. Либо он, либо… смерть. Боги умели шутить. Видимо, на небесах им было скучно. Вот и развлекаются, как могут. Играют судьбами, переплетают.
Я не хотела умирать. Я отчаянно хотела жить, быть счастливой, парить и… остаться свободной. Но это было несовместимо.
Метель стала злее, будто ее подпитывала моя сила. Я сопротивлялась. Отчаянно. Остро. До побелевших пальцев, сжимавших камзол на его плечах. Ринсир, тоже явно осознав происходящее, замер и тяжело дышал. Если и он, и я не сдадимся, есть шанс. Есть…
Он обжег мои губы своими. И не оставил мне ни единой мысли, ни единого шанса на сопротивление. Не дал этого маленького выбора… Все решил за нас. Поцелуй был нежным, сладким, горячим настолько, словно я тонула в огне. И не было сил и желания сопротивляться. Лишь обжигать в ответ и отдавать, делиться и сходить с ума.
Ринсир отпустил первым, тяжело задышал и посмотрел на меня.
— Лучше бы вы меня испепелили, владыка, — прошептала я.
— Нас друг другу дали боги, Вероника. Айлире… Снежный мой цветок.
— Отпустите. Не ваша я. Не ваша! — вскрикнула, отчаянно сгорая от желания прижаться к мужчине еще сильнее.
Что за любовь вы выдумали, пресветлые боги? Она хуже наваждения и проклятия.
Бежать! Быстро, далеко и без оглядки!
Но куда?
— Даже не думай, — прочитал он мои мысли. — Догоню. Найду. И спасу.