Мой сводный с Цварга
Шрифт:
— Красивое небо, — отметил он, когда я остановилась, чтобы перевести дыхание.
— Да, очень, и лучи так ложатся ровно, и блеск на снегу… Пастелью с серебряной пылью красиво бы вышло нарисовать.
Я сняла перчатки и принялась согревать дыханием замёрзшие руки.
— Сразу видно, что ты окончила художественный. — Ханс внезапно улыбнулся.
Странно, ещё недавно мне было неуютно в его обществе, но сейчас поймала себя на том, что считаю его очень даже симпатичным. Конечно, не таким, как Яранель, но весьма и весьма очаровательным.
— Очень мало гуманоидов обращают внимание на то, как ложится свет, — тем временем продолжил Ханс, не догадываясь о моих мыслях. — Но, кстати, именно свет является основой архитектуры. Я всегда видел в зданиях больше, чем просто стены и крыши. Пространства дышат светом. Насколько огромные окна будут в итоге, как глубоко лучи смогут проникать внутрь, не пострадает ли от этого несущая конструкция… Всё это формирует эмоции у того, кто станет жить внутри. Ты никогда не думала о том, чтобы пойти работать в агентство, занимающееся строительством домов?
— Нет, боюсь, расчёты даются мне слишком тяжело.
Я так расслабилась за разговором без скрытых подтекстов, что не сразу заметила, как Ханс протянул руку. И, прежде чем я попросила меня не трогать, он коснулся ладони.
— Ты замёрзла? — Его голос прозвучал вкрадчиво и заботливо. — Давай согрею?
Его пальцы слегка накрыли мои, и тепло, исходящее от его ладони, заставило расслабиться ещё больше.
— Наверное, надо возвращаться обратно, — вяло возразила я.
От прикосновения Ханса во всем теле разлилась такая волна приятного ощущения, что хотелось лишь закрыть глаза и не двигаться.
«Собственно, а что такого в том, что он согреет мои ладони? Постоим так немного и поедем», — шевельнулась мысль где-то на задворках сознания. Террасорка во мне возмутилась, что не должен мужчина до брака касаться женщины, но вокруг было так холодно…
Восхитительные снежные склоны мерцали, все лыжники куда-то подевались, лучи закатного солнца словно растекались по поверхности, окрашивая снег в золотистый оттенок. Время будто замедлилось, и я вместе с ним.
— Ещё успеем вернуться, не волнуйся, — ответил Ханс, продолжая удерживать мои ладони в своих.
Рядом с ним стало так спокойно и уютно. Его тепло обволакивало, а голос звучал как тихий шёпот ветра.
— Айлин, ты правда такая уникальная, непохожая на надменных цваргинь, удивительно красивая…
В любой другой момент я бы возмутилась тому, что мужчина подошёл так близко, но сейчас вдруг почувствовала себя мухой, попавшей в смолу.
«Айлин, ты просто не умеешь принимать комплименты и заботу», — шептало подсознание. Что-то внутри противилось этим мыслям, но я всё никак не могла понять что.
— Мы с тобой идеально подходим друг другу. Я архитектор, а ты — художник-декоратор. Мы даже видим мир под одним и тем же углом… — продолжал журчать мягкий голос Ханса, которому я невольно кивала.
После
«У него такие красивые карие глаза», — вдруг пришла совсем уж странная мысль.
«Но у Яранеля красивее», — мысленно поправила я и — вновь провалилась в какой-то ватный омут. Я принялась спорить сама с собой и очнулась лишь тогда, когда Ханс ощутимо потряс меня за плечо:
— Айлин, так что ты думаешь?
— О чём? — спросила я, удивляясь, почему собственный голос звучит так хрипло. Между нашими лицами были какие-то сантиметры.
— О нас с тобой, — повторил Ханс и нетерпеливо облизал обветренные губы.
Мне совсем не понравилось, как он это сделал. Так, будто собирался съесть меня целиком. Я невольно оглянулась — вдоль трассы зажглись фонари, а на склоне никого нет.
— Мы с тобой идеально подходим друг другу. Я влюблён в тебя и вижу своей женой. Я понимаю, что это быстро, но ведь для обычаев Террасоры вообще нормально не знать своего мужа заранее, а мы знакомы. Давай прямо сегодня вечером за ужином я сделаю тебе предложение?
Взгляд Ханса был мягким, но в нём читалась какая-то решительность, которая заставила насторожиться.
Идеально подходим друг другу? Вроде бы да…
Влюблён в меня — это так прекрасно, когда тебя любят.
Видит своей женой… Почему бы и не согласиться? В конце концов, любая террасорка мечтает удачно выйти замуж.
— Я обратился в Планетарную Лабораторию, — наконец Ханс выложил последний козырь. — У нас с тобой колоссальная совместимость и обязательно будут дети.
— Дети? — повторила я онемевшими губами.
Да, детей я хотела. С глазами цвета пепельной дюны… А это точно возможно, я же даже про ЭКО читала. Последняя мысль внезапно отрезвила похлеще пощёчины. Я люблю Яранеля и хочу детей только от него. Что я вообще здесь делаю? И почему позволила Хансу подойти так непозволительно близко? Да что вообще со мной?!
Я резко выдернула руки из его хватки, как будто обожглась. Сердце заколотилось, дыхание сбилось, а в голове крутилось только одно: что-то не так, совсем не так !
— Айлин? — Голос Ханса прозвучал растерянно, но я уже отступила на шаг.
— Прости, я… я не могу, — пробормотала я, чувствуя, как начинает кружиться голова.
Лицо цварга, казавшееся мне секунду назад практически безупречным, вдруг исказила недовольная, жёсткая, почти хищная гримаса, что, честно говоря, напугало даже больше, чем лёгкая заторможенность, в которой я явно пребывала последние полчаса.